Красная перчатка

Гастон Отшельник хищно ухмыльнулся и попробовал тетиву большого тисового лука; она ответила ему басовитым гудением…

Де ля Шатр неожиданно встревожился. Жанна уже скрылась вдали, его жеребец по-прежнему шел рысью, но дурное предчувствие заставило рыцаря дать ему шпоры, и курсер прибавил ходу. Однако так быстро, как палфрей Жанны, он, конечно же, скакать не мог — был для этого слишком тяжел.

Своего курсера — боевого рыцарского коня — Раймон де ля Шатр воспитывал лично, не доверяя столь серьезное дело даже своим преданным конюхам. В бою или во время рыцарского поединка жеребец де ля Шатра становился чистым зверем: дико ржал, крушил копытами всех подряд и кусался, словно лев. Видимо, ему передалось настроение хозяина, и он тоже почувствовал неладное, потому что мышцы его вдруг напряглись, а бег стал мощным и угонистым.

Когда из зарослей вылетела стрела, де ля Шатр уже был готов к чему-то подобному. Крохотная, но густая рощица на невысоком холмике, практически на опушке леса, еще издали привлекла его внимание — лучшего места для засады и желать нельзя. Рыцарь мигом закрылся щитом, но немного не успел: стрела вонзилась в хаубергон, который шевалье никогда не снимал по привычке записного бретёра. Он сам часто убивал с помощью ухищрений и коварства, готовый в любое время дня и ночи к неожиданностям, в том числе и к удару из-за угла.

Вторая стрела уже звякнула наконечником о баклер и отлетела от него, как горох от стенки. Щит де ля Шатра, изготовленный искусными мастерами Толедо, отличался большими размерами; кроме того, металл на нем был особенный, очень прочный — его не брала никакая стрела.

— Эхей! — азартно вскричал де ля Шатр и, вместо того чтобы умчаться подальше от этого места, направил курсера прямо в рощицу. Стрела, застрявшая в хаубергоне, лишь оцарапала его тело и придала рыцарю больше злости.

Разбойники не ожидали такого поворота событий. Конь де ля Шатра, проломив грудью весьма слабую естественную защиту шайки в виде кустарника и нескольких молодых деревьев, сразу же сшиб на землю стрелка, Гастона Отшельника.

Затем в дело вступил меч рыцаря. Сначала под его ударами пал Плешивый Арну, вооруженный копьем, и де ля Шатр напал на Бешеного Гиральда. В рощице размахнуться было негде, и сражающиеся постепенно выкатились на открытое место.

Гастон Отшельник все-таки смог подняться, но его лук сломался под копытами жеребца, и он взялся за моргенштерн — увесистую дубину с шипами. Бернар Рваный Нос пытался достать рыцаря коротким копьем, а Бешеный Гиральд рубился с де ля Шатром на мечах. Он и впрямь словно взбесился: на его толстых губах пузырилась пена, в глазах плескалось безумие, а руки не знали устали.

В какой-то момент де ля Шатр перебросил меч в левую руку и выхватил из-за пояса «скорпион» — тройной кистень, к трем цепочкам которого были прикреплены железные шары с шипами. От этого редкого оружия защититься было очень трудно. Одно из «жал» кистеня оплело меч Бешеного Гиральда, а два других попали в голову и грудь. Раненый вожак шайки уже падал, когда де ля Шатр резким движением выдернул оружие из его рук.

Такой поворот событий заставил опешить двух разбойников, остававшихся на ногах. Они уже вознамерились дать деру, как неожиданно на шевалье напал рыцарь со щитом без герба. Он подкрался сбоку, и казалось, его мощное копье пронзит де ля Шатра, как иголка глупую бабочку. Но нападающий не учел того, что шевалье был без тяжелого рыцарского снаряжения.

Де ля Шатра словно смело с седла, и копье врага пронзило пустоту. Конь неизвестного рыцаря налетел на курсера, и жеребец шевалье тут же показал свой норов. Он дико заржал и вцепился зубами в шею противнику. Коварный рыцарь с трудом оторвался от жеребца де ля Шатра, развернулся, взял копье под мышку и вознамерился повторить нападение. Де ля Шатр беспомощно ворочался на земле; спрыгнув с коня, он подвернул ногу и теперь пытался подняться, чтобы забраться в седло. Шансов против копья у него не было никаких…

Глава 4 Обитель изгнанников

К Онежскому озеру они добрались поутру, на десятый день. Стояло полное безветрие. Казалось, зеркальная озерная гладь дымится — густой туман клубился над водой, поднимаясь к небу.

— Старые люди бают, што на древнем языке Онего значит «дымящееся озеро», — сказал Истома. Он почему-то чувствовал себя не в своей тарелке: что-то беспокоило его, но что именно, Истома не мог бы дать отчет даже самому себе.

Вышеня забрался на высокий камень, чтобы лучше видеть, и залюбовался потрясающим по красоте пейзажем. Туман постепенно таял. Перед взором молодого человека словно разворачивалась дорогая персидская шаль с вытканными на ней узорами. Прозрачная вода, отражая небо, блистала начищенным серебром, в ней очень четко отражались мрачные прибрежные скалы и зубчатые верхушки елей, а чуть поодаль водная ткань, на которую уже упали первые солнечные лучи, светилась чистым золотом.