Красная планета

Или Шуйский? Аристократ “по отечеству”, князь, человек “великой породы”. Из немногих, чей род уцелел под опричниной. Из тех, кто умел приспособиться, умел прогнуться. Коренной восточно-русский, из Шуи. Прямой потомок суздальских князей и Калиты, Борис тут не соперник со своими темными татарскими предками. Тих, до времени угодлив. Предпочитает ждать. Качества, достойные сослужить службу умному – например, Годунову. Но Шуйский, если умен, то задним русским умом. Крепок родом и традицией, все остальное – народ, церковь, бог – не так уж важно. Берет терпением, может долго сносить обиду. Все, что ему нужно – род, – у него есть, это его камень и правда. Но, повторяет Саша, неумен. Тем годуновским, государственным, аналитическим умом, который нужен, чтобы элементарно просчитать последствия. Дальше собственного носа Шуйский не видит, большинство решений, которые он будет принимать во власти, будут хороши “сейчас”, но в будущем только усугубят Смуту. Он вообще суетлив и неосторожен, когда в игре, что губит любую интригу, особенно тонкую. Одна из первых ошибок партии Шуйских в “битве престолов” типична для этого клана – отодвинуть Годунова они попытались слишком рано и поспешно. Еще в 1587 году, когда царствовал Федор и его жена, царица Ирина (сестра Годунова), перенесла одно за другим несчастные роды. Тогда-то в партии Шуйских и родился замысел, как отодвинуть Бориса. Он изящен и, главное, обоснован. Раз царица бесплодна, во избежание династического кризиса следует миром просить царя “прияти второй брак, а царицу отпустити в иноческий чин”. Расчет понятен, Борис при троне, только пока его сестра при царе. Нет Ирины, нет и Годунова, а новую жену мы ему подберем, какую следует. Но прошение оскорбительно уже тем, что царица беременна и ждет из Англии опытную акушерку. Составители челобитной обвинены в измене и сосланы, а Шуйский спасен только тем, что воеводствует в Смоленске и к делу вроде как не относится. Но через четыре года Борис именно его отправит в Углич на следствие о гибели царевича. И тот свою лояльность докажет: Борис не виновен, мальчонка погиб в результате несчастного случая. Хотя кроме Нагих и Шуйского никто не знает доподлинно, что случилось в Угличе. Они могли вступить в сговор, о котором нам тоже ничего неизвестно. В игру могли включиться Романовы. Если мальчик выжил, его могли до времени спрятать, хотя бы в тот же Ярославль, куда примчался ночью брат Афанасий. Не потому ли 15 спустя, когда Шуйский пришел к власти, он с легкостью опроверг результаты собственного расследования, объявив миру, что мальчик был убит и сделали это люди Годунова? Не потому ли, что никакого мальчика не было?

Эта мысль так нравится Саше, что он забывает собственное мнение о Шуйском как о неумном человеке. Достаточно того, что умны Романовы. Он чувствует, что где-то здесь, рядом с мальчиком и Романовыми, в карманах роскошного кафтана Федора Романова – отмычка. Чтобы понять логику происходящего, нужно представить себя в их шкуре. Шуйский – он видит его в образе сокурсника, как проворно семенит этот пухлый человечек в учебную часть, чтобы оповестить начальство о прогулах группы. Есть что-то бабье во всей его фигуре, не хватает салопа. Хотя Шуйскому не позавидуешь, он лежал на плахе, решение Самозванца было отозвано в последнюю минуту. С другой стороны, они все играли “пан или пропал”. Или пропал. Шубник, так его называли, он торговал шубами (вспоминает Саша). Смешно, он уже не помнит, о ком речь, о Шуйском или о сокурснике.

Годунов, когда пришел к власти, попросту остался один. Никто, кроме Иова, этого последнего из великих патриархов, не прикрывал его спину. “Хитросторойные пронырства бояр велики суть”. И он был вынужден громить – и Шуйских, и Бельских, и Романовых. Не мог вырвать только главного козыря, царевича Димитрия. Эту карту Романовы и Шуйские разыгрывали сами, и называлась она “Гришка Отрепьев”. Такой джокер в колоде. Они были соседями – Отрепьевы и Шестовы, материнская линия романовской династии. Жены, вдовы, матери, сестры – за кулисами Смутного времени много женщин. Отрепьев служил на дворе у Романовых еще до разгрома этого семейства Годуновым. Он даже бывал в Кремле со свитой. Спасаясь от опалы, он постригся – в Железноборовском монастыре недалеко от Самети. Но кто подтолкнул его на роль самозванца? Без протекции и поддержки он неминуемо провалился бы. Шуйский? Уж он-то знал, что случилось в Угличе. Или был реальный, уцелевший в то утро Димитрий? Трудно поверить, чтобы обычный, пусть и небесталанный костромской парень мог проявить чудеса государственной мысли. Изучая его восхождение к власти, Саша ловил себя на ощущении, что действуют вообще двое, Господин и его Тень, иначе было бы не успеть, сколько успел Лжедмитрий.