Красная площадь

Петер занялся женщинами, ожидавшими клиентов, а Аркадий двинулся вдоль машин, которые отъехали в дальний конец площадки, чтобы заняться делом. Поскольку он не знал, как выглядит «Бронко», ему приходилось читать марку каждой машины. Может быть, слово «бронко» означает «покрывать кобылу»? Нет, не то звучание. Похоже скорее на удары по сырому барабану.

Ни одной красной «Бронко» как на грех не оказалось, но вернувшийся с другого конца площадки Петер сказал, что одна только что отъехала и что ее владелицу зовут Тима. Его это нисколько не смутило. Разве что на обратном пути он гнал несколько быстрее.

Аркадий представил, как позади них шлейфом вьется ночь. Остальной Мюнхен жил разменной жизнью – в полном соответствии с заведенным порядком: съедал свой «месли» (фруктовый салат со сливками), ездил на велосипеде на работу, платил за секс. Петер же был как бы заведен на большее число оборотов в минуту.

– Думаю, что, когда вы ждали Томми в «Трабанте», вас кто-то увидел. Потом бедняга Томми отправился домой, и этот «кто-то» последовал за ним. Это не авария. Это – чистой воды убийство, но убийца считал, что убивает вас.

– Вы собираетесь кататься, пока кто-нибудь не попытается убить нас?

– Нет, просто хочу проветрить голову… Так вы преследуете кого-нибудь из Москвы? Или кто-нибудь преследует вас?

– В данный момент я готов преследовать кого угодно. Выбрать одну звездочку и целиться в нее.

– Вроде моего деда?

– Честно говоря, я не знаю. Ваш дед, может быть, замешан, а может быть, и нет.

– Вы когда-нибудь видели Бенца?

– Нет.

– Говорили ли вы с кем-нибудь из тех, кто видел Бенца?

– С Томми. Притормозите, – попросил Аркадий. Вдоль обочины шла девушка в красной кожаной куртке и сапожках. Проезжая мимо, он разглядел черные волосы и круглое лицо узбечки. – Стоп!

Она была сердита и решительно отказывалась от того, чтобы ее подбросили. Ее немецкий был скорее диалектом русского.

– Этот засранец выкинул меня из моей машины. Убью!

– Какой у вас автомобиль? – спросил Аркадий.

Она топнула ножкой.

– Вот дерьмо! Там все, что у меня есть.

– Может быть, мы ее найдем.

– Фотокарточки, письма.

– Мы поищем. Какая машина?

Девушка молча поглядела в темноту и передумала отвечать. Сказала только:

– Не беспокойтесь. Я сама.

«А Узбекистан-то далеко», – подумалось Аркадию.

– Если у вас украли машину, нужно сообщить в полицию, – настаивал Петер.

Она внимательно оглядела Петера и его «БМВ» с дополнительными антенной и фарой.

– Не буду.

– Если зовут Тима, то это как полностью? – спросил Аркадий.

– Фатима, – ответила девушка и, спохватившись, добавила: – Я не говорила, что меня зовут Тима.

– Он забрал машину позавчера ночью?

Она скрестила руки на груди.

– Вы что, следите за мной?

– Ты из Самарканда или из Ташкента?

– Из Ташкента. Откуда вы столько знаете? Я с вами не разговаривала.

– Так когда же он забрал машину?

Она подмазала личико и пошла дальше, неуклюже ступая тонкими ножками на высоких каблуках. Когда-то узбеки были Золотой Ордой Тамерлана, ураганом пронесшейся от Монголии до Москвы. И вот теперь ее потомок беспомощно ковылял вдоль шоссе.

Они прибыли на стоянку, расположенную рядом с «Красной площадью», и проехали вдоль всего ряда машин. Красной «Бронко» не было. В секс-клуб направлялась шумная толпа бизнесменов.

– Эти из любопытства, – заметил Петер. – Штутгартцы. Отведают пивка и поедут домой довольствоваться своими женами.

Проезжая, он бросил в их сторону кусочек щебня.

Вернувшись на шоссе, Петер стал спокойнее, вроде бы принял какое-то решение. Аркадий тоже расслабился, скорее под действием скорости.

По мере приближения город разрастался, но не с быстротой пожара, а, скорее, как продолжение поля битвы «ночных бабочек».

Красная «Бронко» стояла перед квартирой Бенца. В окнах темно. Они дважды проехали мимо, припарковались у соседнего квартала и вернулись пешком.

Петер остановился в тени дерева, а Аркадий поднялся по ступеням и нажал кнопку звонка в квартиру. По домофону не ответили. Наверху не засветилось ни одно окно.

Подошел Петер.

– Нет его.

– А машина здесь.

– Возможно, пошел прогуляться.

– В полночь?

– Он «осси», – сказал Петер. – Сколько у него может быть машин? Ренко, давайте станем детективами и поглядим, что из этого получится.

Он передал Аркадию фонарь, подвел его к «Бронко» и открыл щипчики складного ножа. Хром переднего бампера был цел, но в его резиновой прокладке в свете фонаря сверкали искорки. Петер присел на корточки и выковырнул из резины что-то вроде стеклянных иголочек.

– Обычно «Траби» почти невозможно бывает восстановить. Это происходит отчасти потому, что его корпус из стеклопластика распадается на такие вот острые осколки, – он положил извлеченные из резины кусочки в бумажный конверт. – С «Траби» всегда тяжело управляться, независимо от того, исправен он или вдребезги разбит.

Петер передал по радио номер «Бронко». Пока ждали ответа, он вытряхнул из конверта осколки в пепельницу и поднес к ним зажигалку. Они загорелись и мгновенно вспыхнули. Вместе с бурым дымом в воздух поднялись тонкие ниточки сажи, и машину наполнил знакомый ядовитый запах.