Красная площадь

Аркадию было интересно, чему еще мог поверить этот человек.

– У «ТрансКома» были служащие?

– Двое, – чиновник просмотрел лежавшее перед ним дело. – Должностей много, но занимали их всего два человека: Рудольф Абрамович Розен, советский гражданин, и Борис Бенц, житель Мюнхена. Адрес «ТрансКома» записан на имя Розена. Возможно любое число вкладчиков, но они не названы. Извините, – он прикрыл папку газетой «Правда».

– У министерства есть фамилии гидов?

Чиновник сложил газету пополам, потом еще раз пополам.

– Нет. Знаете, как бывает? Приходят зарегистрировать предприятие по импорту пенициллина, а потом узнаешь, что они ввозят кеды или строят гостиницы. Поскольку для свободного рынка существуют условия, все это становится похожим на увлажнение почвы.

– И что же вы будете делать, когда капитализм достигнет полного расцвета?

– Что-нибудь придумаю.

– Вы изобретательны?

– Конечно, – он вытащил из стола моток шпагата, откусил примерно с метр и положил вместе с «Правдой» в карман пиджака. – Я провожу вас. У меня обед, – чиновники обедали бутербродами с маслом и колбасой, которые они приносили из буфета. Пиджак на сотруднике Министерства внешней торговли болтался, как на вешалке, карманы пообвисли и засалились.

За Ваганьковским кладбищем ухаживали с любовью, но небрежно. Под липами, березами и дубами лежало толстое покрывало из неубранных мокрых листьев, тропинки заросли одуванчиками. Воздух был напоен запахом растительности. Многие из памятников представляли собой высеченные из гранита и черного мрамора бюсты верных последователей дела партии: композиторов, ученых, писателей – приверженцев социалистического реализма. Насупленные брови, повелительный взгляд. Души поскромнее были представлены прикрепленными к надгробным плитам фотографиями. Из-за того что могилы находились за железными оградами, казалось, что лица на памятниках глядят сквозь прутья птичьих клеток. Правда, не все. Первая от ворот могила без ограды принадлежала певцу и актеру Владимиру Высоцкому. Она была буквально завалена омытыми дождем маргаритками и розами. Вокруг раздавалось неумолчное гудение шмелей.

Аркадий догнал похоронную процессию на середине центральной аллеи. За курсантами, несущими звезду из красных роз и подушечки с орденами и медалями, следовала тележка с гробом. За ним – около десятка волочащих ноги генералов в темно-зеленой форме и белых перчатках, два музыканта с трубами и два с помятыми тубами, исполнявшие траурный марш из сонаты Шопена.

Белов шел сзади в гражданской одежде. При виде Аркадия его лицо прояснилось.

– Знал, что придешь, – он с чувством пожал Аркадию руку. – Конечно, неудобно было не прийти. Видел сегодняшнюю «Правду»?

– Видел: брали завернуть продукты.

– Я подумал, что тебе пригодится, – он передал Аркадию статью, аккуратно, видимо, с помощью линейки, вырванную из газеты.

Аркадий остановился прочесть некролог. «Генерал армии Кирилл Ильич Ренко, видный советский военачальник…» Текст был длинный, и он читал, пропуская отдельные места: «…окончил Военную академию имени М.В.Фрунзе. Блестящей страницей в биографии К.И.Ренко являются годы Великой Отечественной войны и его активное участие в ней. Ренко К.И. командовал танковой бригадой. Во время первого мощного наступления немцев был отрезан от своих частей, но, соединившись с силами партизан, продолжал бороться с врагом… мужественно сражался за Москву, принимал активное участие в Сталинградской битве, в операциях по взятию Берлина… После войны отвечал за стабилизацию обстановки на Украине, затем командовал Уральским военным округом». «Иными словами, – подумал Аркадий, – генерал, ставший к тому времени нечувствительным к крови, был послан туда, чтобы чинить массовые расправы над украинскими националистами, причем настолько жестокие, что его пришлось отправить на Урал». «Дважды Герой Советского Союза. Награжден четырьмя орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, тремя орденами Красного Знамени, двумя орденами Суворова 1-й степени, двумя орденами Кутузова 1-й степени…»

Белов прикрепил к пиджаку Аркадия значок с помятыми ленточками. Жесткий ежик его волос сильно поредел, в воротник упирался плохо выбритый подбородок.

– Спасибо, – сказал Аркадий, убирая некролог в карман.

– Письмо читал? – спросил Белов.

– Нет еще.

– Отец говорил, что оно все объяснит.

– Представляю, что это за послание, – сказал Аркадий, подумав про себя, что тут нужно не письмо, а толстый том в кожаном переплете.

Генералы шли нестройным шагом. У Аркадия не было желания догонять их.

– Борис Сергеевич, помнишь такого чеченца, Махмуда Хасбулатова?

– Хасбулатова? – Белов с трудом переключился на другую тему.

– Махмуд утверждает, что служил в трех армиях: белой, красной и немецкой. По документам ему восемьдесят лет. Так что в 1920 году, во время гражданской войны, он был десятилетним мальчишкой.

– Ну и что? И у белых и у красных воевало много детей. Страшное было время.

– Где-то в тридцатые – в начале сороковых годов Махмуд служил в Красной Армии.

– Так или иначе служили все.