Красная птица

— О! — сказал я. — Там вода утром в море белая, как молоко. А днём синяя, как небо весной. Вечером лиловая и густая, как масло. А на закате розовая. Люди там чёрные от солнца, только зубы у них белые, когда они смеются. Целыми днями сидят они на горячих камнях, пьют кофе и смотрят в море и на облака.

Я уже отдохнул, встал, взвалил свой рюкзак, но поглядел на дом, из которого вышел Валерка, на сад с георгинами и подумал: почему бы мне не пожить здесь? Тогда я вошёл в калитку, поговорил с хозяйкой и остался жить в этом доме. А Валерка стал моим соседом — он был племянник хозяйки.

На другой день я собрался на море.

— Можно, я с тобой пойду? — попросил Валерка. — А то я один не дойду до моря.

И мы пошли. Сперва мы прошли садом, открыли заднюю калитку, разогнали гусей, свернули налево, поскрипели ногами по гальке и вышли на кипарисовую аллею. Потом лесной дорогой пошли на базар. В тени возле базара дремали ишаки с пустыми корзинами.

— Ух! Это кто длинноухие? — спросил Валерка.

— Это ишаки, — сказал я, — Они пришли издалека, — видишь, копытца у них в пыли. Они пришли, наверно, из Рукомары. Они привезли нам сладкую хурму, мандарины, инжир и виноград.

Мы вошли на базар. Чёрные липкие кучи винограда лежали на прилавках. Мясистый инжир, похожий на луковки, таял на солнце. Сквозь шершавую кожу груш выступал сладкий сок. Девушки-абхазки смеялись и кричали Валерке:

— Ай, какой бледный мальчик! Хочешь винограду? Или груш?

И ещё они весело перекликались друг с другом и часто повторяли своё любимое: «Ара! Ара!» — что по-русски значит: «Нет! Нет!»

Мы купили фруктов и пошли лесом к морю.

— Куда мы идём? — спросил Валерка.

— В Рукомару, — сказал я.

Сосны были так высоки, что у Валерки падала шапка, когда он глядел на их вершины. Между длинных иголок висели крепкие шишки. В кустах нежно трещало.

— Кто это трещит? — спросил Валерка.

— Это началась уже страна Рукомара, — сказал я. — Здесь живут древесные лягушки. Они сидят на деревьях и поют, как птицы. И ещё тут есть бабочки величиной с птицу и птицы величиной с бабочку.

А впереди всё светлело, светлело, солнечный свет брызгал между стволов сосен.

Птицы пели на разные голоса и, перелетая, качали ветки колючих кустов. Под ногами у нас шуршала красная хвоя, а в лицо дул влажный ветер. Наконец мы вышли к морю.

— Ух ты! — сказал Валерка, и глаза его стали синими от моря.

Мы выбрали себе место на песке и разделись. Море звенело о камни и после каждой волны говорило нам тихое, протяжное «Рррасс!», очень похожее на «Здравствуй!»

— Это и есть Рукомара? Самая настоящая? — спросил Валерка.

— Самая настоящая, — сказал я. — Здесь две тысячи лет назад жили греки. Большой город с домами из белого мрамора, с высокими каменными тротуарами стоял на берегу моря. В каналы города заходили корабли с розовыми шёлковыми парусами. Греки, фригийцы, арабы, персы приплывали сюда из дальних стран. А город назывался тогда Великий Питиус. Но разрушился город, и занесло его песками. А страна Рукомара осталась, только её не каждый видит. Вон смотри, пальмы, видишь? На них растут кокосовые орехи, полные молока.

— Вижу! — сказал Валерка.

— А ещё ты видишь белые дома? — спросил я и показал ему на камни. — Видишь, из последнего дома вышел загорелый человек?

— Вижу! — сказал Валерка и показал мне на рыбака.

— Ага! Он будет ловить рыбу и жарить её потом на оливковом масле, на вкусном масле, которым солнце напитывает оливки всё лето.

— А какую рыбу он будет ловить?

— Прекрасную рыбу, самую лучшую, — сказал я. — Барабульку он будет ловить — маленькую рыбку с красными пятнышками по телу, и скумбрию, и кефаль, и ставриду, и камбалу, плоскую, как блин, — самую лучшую рыбу, какая только есть в море!

— А вон пароход! — закричал Валерка и показал мне тёмную точку на горизонте со слабым облачком дыма.

— Да, и пароход идёт к нам, в Рукомару, и везёт всё, что только нужно: игрушки и конфеты, куклы для девочек и ружья для ребят. Куклы эти могут говорить, как самые настоящие люди, а ружья стреляют конфетами.

— А пушки у них стреляют пирожными, да? — сказал Валерка.

— Да! Потому что эти рукомарцы весёлый и добрый народ.

Так мы, лёжа на берегу моря и греясь на солнце, как будто путешествовали в Рукомару. А вечером, наевшись сладких фруктов, накупавшись, купив у рыбака рыбы, набрав в лесу шишек и грибов, мы пришли домой.

Я стал готовить себе ужин на кухне, а Валерка вышел за калитку и встретил там толстого Мишеньку.

Мишенька тоже приехал на юг, и ему было семь лет. Но он приехал не один — с ним была мама, с ним был папа, и с ним была няня. Втроём они охраняли его, кормили его, купали его и втроём укладывали спать. Он был толстый, капризный и ни во что не верил. И он не любил никаких путешествий.

— Ого! Как ты загорел! — сказал он с некоторой завистью. — Где это ты загорел?

— В Рукомаре, — сказал Валерка.

— Где-е? В какой такой Рукомаре? Сказал тоже!

— Да! — упрямо повторил Валерка. — Я там был. Я был в белом городе, где люди чёрные от солнца и пьют кофе.

— Ври больше! — сказал Мишенька и засмеялся. — Наверно, в Гагре был, а выдумываешь.