Красная река, зеленый дракон

После того, как сияние накрыло поле у Сиверской, Никишина обнаружила себя лежащей в канаве, края которой были покрыты редкой, обледеневшей травой. Полицейские забирали с собой цыган, подталкивая галдящих рома в спину дубинками. Лиза видела, как Костю усаживают в «автозак», скрутив ему руки за спиной. Что случилось дальше с Пивоваровым она не знала. Когда полицейские уехали, Никишина выбралась из канавы, и, провожая взглядом удаляющиеся машины, побрела мимо пустых цыганских «Лад» и «Нив» в сторону Сиверской. Винтовку в ту ночь она унесла с собой.

Через неделю в «Вестнике Гатчины» появилась статья о падении в Гатчиноском районе метеорита. Случилось так, что неизвестное небесное тело угодило из-за туч прямо на заброшенное колхозное поле, находившееся между СНТ «Сиверский» и железной дорогой. Это удивительное событие совпало со смертью одного из крупных областных чиновников и еще нескольких людей, тела которых были обнаружены как раз около воронки. Писали, что к смерти чиновника могли быть причастны цыгане, задержанные в это время на окраине поселка. Почти пятьдесят человек стражи правопорядка отвезли в Гатчину, в отношении нескольких десятков был составлен протокол. Газета утверждала, что появление цыган каким-то образом было связано с падением небесного тела. Откуда-то взявшийся эксперт пояснил, что метеорит, скорее всего, состоял из металла. Полиция назвала все произошедшее той ночью у Сиверской криминальными разборками между цыганскими кланами, в которые оказался втянут крупный чиновник. Метеорита, ставшего причиной световой вспышки, напугавшей обитателей Сиверской и близлежащих населенных пунктов, обнаружено не поле не было. По факту гибели шестерых людей начато расследование. Все сошлись на правдивости версии о цыганских разборка. Конечно, вспышка могла быть и следствием чего-то, произошедшего на одной из расположенных поблизости воинских частей. Но военные по этому поводу промолчали, и ничего комментировать в новостях не стали.

А Лиза, знавшая правду, никому ничего говорить не стала. Да и какой была она, эта правда?

Той осенней ночью, когда они все вместе шли по пустому полю, Костя рассказывал Никишиной о той сказке, которую Бадмаев назвал цыганской. Сложно было не поверить в нее, когда вокруг кружила пурга, и вдалеке виднелось легкое, еще еле заметное свечение магического круга. Но потом, после исчезновения Кости, после своего отъезда из Карташевской, Лиза начала сомневаться в правдивости тех слов. Косте она верила. Но не было уверенности, что Петр Александрович говорил правду. Слишком уж фантастичным казался весь рассказ, от начала и до конца. Никишина начала проверять. Разбирать старые вырезки из газет, просматривая журналы военного времени, которые собирала Федотова в Гатчине. Она нашла подтверждение слов старика о Григории Карташевском и лагере в Вырице. Но дальше следы архивных записей обрывались. Не было ничего ни про Матвеевский дом, который, наверное, все еще так же стоял где-то там, на окраине поселка, ни про исчезновение людей в окрестностях Новых Маргусов в позапрошлом веке. Приходилось верить только лишь словам Петра Александровича.

Потеряв след исторически достоверных фактов, Лиза решила больше узнать о самом рассказчике. Здесь все было несколько проще. Данных о Бадмаеве было много. Но все они не имели никакого отношения к тем историям, которые рассказывал человек, встреченный когда-то в Белогорке Костей. Настоящий Петр Александрович, действительно происходивший из древнего рода Бурятии и приехавший в свое время в Петербург, оказался обычным врачом. Пусть и довольно известным в прошлом. В конце девятнадцатого и начале двадцатого веков многие считали его неким волшебником от медицины. Но никак не человеком, способным изгонять злых духов и успокаивать разбушевавшихся приведений. Детали его биографии никак не укладывались в то, что было рассказано в Солнечном Доме. Хотя бы по той причине, что настоящий Бадмаев, тот, что переводил на русский древние трактаты тибетских врачей, принял православие и держал аптеку на севере Петербурга, умер еще в начале прошлого века. Лиза даже ходила в дацан на Приморском проспекте, и лично разговаривала с настоятелем храма. Настоятель оказался однофамильцем Петра Александровича. И подтвердил, что тот действительно умер в 1920 и похоронен на Шуваловском кладбище в Озерках.

Теперь Лиза приходила на его могилу. Может быть, даже для того, чтобы удостовериться в том, что он действительно находится в ней. Никишина не сомневалась в реальности всего того, что произошло в Карташевской. Но точной уверенности в том, что же там на самом деле произошло, не было. Был только белый крест, на который она смотрела, и камень в его основании.