Красная роса (сборник)

языческую влюбленность в природу и красоту. Во времена оккупации оно не покорилось

фашисту. Не сразу отыскали его оккупанты среди лесов, озер и болот, а когда наконец

появились здесь, то не были встречены хлебом-солью. Свысока взглянули на них селяне, ни в

чем не перечили, но ничего и не делали для них. Зато партизан приветствовали с радостью,

обеспечивали их хлебом и давали убежище, советы, посылали в боевые отряды сыновей и

дочерей. Сам Ковпак сюда заходил, сидел в кругу уважаемых и мудрых дедов и курил цигарку,

хитро щурился, расспрашивал.

Непокорное свободолюбивое село фашисты сожгли до последней хаты, дедов мудрых,

женщин трудолюбивых и ласковых девушек-красавиц. Деток над глубокой ямой поставили,

наверное, ждали, что на колени упадут, просить будут, — ни один на колени не упал…

Поэтому и некому было помогать Ивану Иваненко, лишнего рубля ждать было неоткуда. Жил

по-партизански, носил на груди боевую награду, а в груди — кусок вражеского металла и не

грустил: что попало в рот, съедал, а нечего было, то и сутки, и двое, а то и трое мог жить, даже

не думая о еде. Разве в партизанах не приучился ограничивать себя во всем?

Ольга Буржинская была едва ли не единственным человеком, догадавшимся, почему это так

тощ орденоносный Иван. Все чаще посматривала на него удивленно-вопрошающе, будто

ненароком делилась с ним во время продолжительных совещаний и заседаний то яблочком, то

бутербродом. Не замечая той ласки, он брал, даже не благодаря, механически совал себе в рот,

жевал и одновременно раздумывал над тем, как лучше развернуть комсомольскую работу, как

провести то или другое мероприятие.

«Эти мне девушки с вопрошающе-удивленными глазами, — думал он сейчас, вспоминая

Ольгу Буржинскую, — остерегаться их следует, они до добра людей не доводят».

Выглянул в окно. Девушка стояла во дворе лесничества лицом к лицу с Роландом, вероятно,

забыла, куда и зачем пошла. «Видно, не работа тебя, красавица, сюда манит. Не ищешь ли ты

простаков, голубушка?..» — подумал недружелюбно и решил повести себя с ней более сурово,

проявить, как говорится, принципиальность, не то промахнешься, растаешь, пойдешь навстречу,

а потом самому же придется раскаиваться. Во всяком случае, уже сейчас ясно, что не

лесопосадки, не лекарственные растения и не грибоварение, не говоря уже о прополке и

расчистке, интересуют в лесу пришлую красавицу. Ловля, всюду ловля…

Об одном как-то призабылось Ивану Матвеевичу: ловят не только девчата, ловят чаще всего

девчат. Так повелось с незапамятных времен, еще когда род на род нападал, в первую очередь в

плен брали девушек, их выманивали, редко когда обращались с ними деликатно, чаще всего

скручивали руки белые сыромятной кожей, хлестали кнутами нежное тело, не жалели ножек

босых, угоняли в неволю, продавали на всех работоржищах. Забрасывала их судьба по всем

мирам, во все гаремы, ставила на самые тяжелые и самые изнурительные работы…

Инесса только намеревалась прошмыгнуть во двор, пойти в лесок, побыть одной,

поразмыслить, подумать, как ей повести разговор с родным отцом, а тут дорогу преградил атлет…

Внимательно заглянула ему в глаза и не заметила в них Инесса насмешливых чертиков, только

уважение прочла во взгляде. «Борьке Болконскому до этого Роланда далеко», — подумала она.

— Извините, девушка, что я так бесцеремонно… но у нас такое безлюдье, и каждый новый

человек — счастье… Тем более такой… человек. Поэтому простите мое нахальство, но мне

показалось, что «старик» повел себя с вами недоброжелательно… Вы что-то хотели… с чем-то

обратились, а он и слушать не стал…

Начав речь, он уже не мог остановиться, сумбурно перепрыгивал с одного на другое,

опасался, что его не дослушают, не оценят старания проявить доброту и заботливость, видела

его насквозь, догадывалась, что ему хотелось во что бы то ни стало с ней познакомиться, но

многозначительно молчала. Была еще слишком юная и неопытная, но каким-то шестым, женским,

чувством осознавала, что именно так, а не иначе должны знакомиться красивые парни с теми

девушками, которые встревожили им сердце.

— Если быть объективным, то это на него не похоже. «Старик» у нас вполне на уровне. Без

пяти минут доктор наук! Но иногда бывает… Вот-вот разменяет старик вторые полсотни, ему уже

трудно понять душу молодых и таких симпатичных… Поэтому… извините, что я так

бесцеремонно…

— А вы покороче. Много слов еще не означает много мыслей, — откликнулась в ответ

Инесса, причем проговорила это так спокойно и с таким превосходством, что и сама этому

удивилась.

— Мудро сказано! — обрадовался Роланд. — Благодарю за науку.

— Не стоит благодарности, — иронически улыбнулась Инесса.

— Ну, все это в шутку, шутить очень люблю, хотя и не всегда удачно. Остап Вишня из меня