Красная роса

— Ну, все это в шутку, шутить очень люблю, хотя и не всегда удачно. Остап Вишня из меня не получился, а вот если когда в чем нужны будут мое содействие или помощь, то это уж без шуток — вот моя дружеская рука и крепкое плечо. Если понадобится, то не только «старику», но и самому черту рога своротим.

Так они вышли со двора. Инесса свернула на дорогу, в сень раскидистых дубов, и Роланд потянулся за ней. Инессе было приятно его явное ухаживание, она нисколечко не смущалась перед незнакомым хлопцем, не терялась под его горячим взглядом.

Ей стало так уютно и спокойно в его обществе, что она заразилась его шутливым настроением, спросила:

— Вы что, за деревьями здесь присматриваете? Или вырубаете?

— Сажаем! В первую очередь посадка, культивация. Вырубка — вынужденная необходимость.

— Эти дубки вы тоже сажали? — ухмыльнулась она.

— Эти? Сажали и эти. Только не я, а мой далекий предок. Думаю, при Хмельницком или еще раньше…

— Великаны!. Красавцы какие! — восторгалась Инесса.

— Уникумы! Их здесь были сотни, государством охранялись. Но фашистам, как известно, закон не писан. Уничтожили. Только эта прекрасная семерка и осталась случайно…

Со двора донесся требовательный голос:

— Роланд Яковлевич! Ау, где вы? Идите скорее…

— Уже всполошились. Без Роланда лес не растет… Ну, побегу, спасибо за разговор, думаю, он будет не последним.

Инесса молча взглянула на парня, глаза ее светились.

— А со «стариком» я побеседую… по-своему…

— Только прошу без бесед. Я сама умею с людьми разговаривать.

Роланд перепрыгнул через невысокий штакетник, побежал на голос, а Инесса стояла под сенью великана-дуба и улыбалась. «Ну и люди, ну и мужчины… Если ему что-нибудь от тебя нужно, то соловьем залетным поет, а потом… Не нужны мне ни ваши адресочки, ни шуточные разговорчики…»

Проживала Ольга Карповна в лесничестве, а работала в медпункте соседнего села. Начиналось оно сразу же за Талью, только пройтись запрудой, перейти мост, миновать долину, оккупированную раскидистыми вербами и чернокорой старой ольхой, и уже начинались колхозные кладовые. А там улицей, улицей, потом через овраг, затопленный орешником, бузиной и крушинником, и сразу же — сельская площадь, на площади — магазин, контора колхозной бригады, а дальше в саду и медпункт. Минут пятнадцать — двадцать — и на работе.

— Живу по-европейски, — шутила Ольга Карповна. — Работаю в густонаселенном пункте, а ночевать спешу в городок-спальню, на чистенький воздух, на первозданный покой.

Все успевала делать Ольга Карповна. По дому управиться, навести такой порядок, что у нее все сияло и блестело, сварить, да и не лишь бы что, а выдумывала разные блюда, из газет и журналов списывала рецепты кулинаров, а главное — составляла суровый, по-научному выверенный рацион на каждую неделю, с карандашом в руках подсчитывала калории, необходимые для болезненного своего мужа.

Ивана Матвеевича она обожала. Девичество ее сложилось как-то странно. Она не была обделена природой. Привлекательности не надо было занимать, всем взяла девушка, а смелости и решительности — как отрезано. Как ни подступались к ней однокурсники, даже и с других факультетов хлопцы не обходили вниманием, а ей хоть бы что. Словно и не парни они, а она — не девушка. Все внимание — науке, все свободное время — книгам, театру, ни минуты делам личным. Так и институт закончила. Ей советовали найти кандидата в мужья из киевлян, быстренько оформить брак и остаться в Киеве, а она этим не прельстилась. Поедет туда, куда пошлют, а «кандидаты» ей пока что не нужны.

«Кандидат» объявился в самом глухом месте, в лесном поселении, да и не сразу. Сначала он стал ее постоянным пациентом. Его недуги и болезни были определены известными киевскими профессорами, она сама, хотя еще и не имела достаточной практики, полностью подтвердила диагноз, лечение тоже было назначено без колебаний. Лесной озон, чистый воздух как основное лечебное средство — все это имелось в избытке, а вот некоторые препараты нужно было вводить с помощью шприца и иголки. Колола сама, делала это умело. А пациент во время каждой такой несложной операции смущался. После укола, чтобы загладить смущение, Иван Матвеевич начинал шутить, разговаривать, темы для бесед находились всегда интересные, с особенным увлечением говорил Иван Матвеевич о лесе и его богатствах.

Началось все с лекарственных трав. В то время Ольга Карповна еще не была сторонницей фитотерапии. В институте некоторые из научных светил защищали лекарственные растения со страстью, а большинство отзывалось скептически, над сторонниками «травяной» медицины многие в кулуарах посмеивались и называли их чудаками.

Иван Матвеевич, жрец лесов, постепенно ее перевоспитал. Он так зажигательно и убедительно рассказывал о каждой лекарственной травке, цветочке или деревце, корешке или ягодке, доказывал ей, сколько в них таится тех или других витаминов, химических элементов, необычных соединений, животворных веществ, что она не могла ничего возразить.