Красная роза для Френсис

Он сжал ладонями ее лицо и поцеловал. Не хотел ее отвлечь, она, должно быть, поняла это именно так. Потому что отстранилась.

– Почему ты согласился на фиктивный брак? Только не надо нести эту чушь относительно любви рабочих.

– Но ведь это так, – вставил он.

– Большинство мужчин не соглашаются на фиктивные браки в виде сделок. По-моему, именно ты сказал, что любовь не входит в наши планы. Поэтому тебе лучше сказать правду.

Она держала его в плену. Он мог сбросить ее, но при мысли о голых ногах, обхвативших его талию, ожил.

Этан преувеличенно вздохнул и плюхнулся на постель.

– Отношения моих родителей были необычными, – признался Этан.

– Ну, и что из этого? Моя мама была второй женой из четырех. Я понятия не имею, что такое обычные отношения, включая наши нынешние.

Он обнял ее, наслаждаясь теплом женского тела. Нет, это не необычно, даже ничуть. Но он все равно наслаждался.

– Ты когда-нибудь слышала о Трое Логане?

– Нет. Брат или отец?

Он не удивился. Чэдвик, возможно, узнал бы имя, но оно не из мира Френсис.

– Отец. Известен на Уолл-стрит как человек, покупающий компании и выгодно продающий по частям.

– Полагаю, яблоко от яблони недалеко упало.

– Я не разоряю компании, а реструктуризую их. Но, да, ты права. Мы делаем почти одно дело.

– А твоя мать?

– Ванда Кенсингтон.

Он ждал реакции, которая не замедлила проявиться. Френсис ахнула.

– Та самая? Ванда Кенсингтон? Художник?

– Удивительно, насколько редко случается, что кто-то знает имя моей матери, но не отца, – заметил он, отводя волосы от ее лица.

– Не меняй тему, – отрезала она, садясь так, что ее голые груди, украшенные россыпью бриллиантов, оказались у него перед лицом. – Твоя мать известна своими художественными инсталляциями. Огромные детали для перформансов, на сборку которых требовался почти год. Не помню, чтобы о ее семье писали.

– Ее почти никогда не было рядом. Не знаю, почему они поженились, и не знаю, почему не развелись. Не уверен даже, что они друг другу нравились. Она отсутствовала месяцами, иногда по году. А мы оставались с няньками, с которыми отец, несомненно, спал. А потом она возвращалась и изображала заботливую мать.

Этан, к своему удивлению, услышал горечь в собственном голосе. Ведь он давно с ней помирился. Или, по крайней мере, так думал.

– Она выдерживала всего несколько недель, правда, однажды провела с нами почти три месяца. До самого Рождества. А потом снова исчезла. Мы с братом никогда не знали, появится она или снова исчезнет.

– Так ты был очередным фрагментом перформанса?

– Полагаю, что так.

Правда, он никогда не думал об этом в таких терминах.

– Все было не так уж плохо. Она не ревновала отца. Отец не ревновал ее. Никакой драмы. Просто брак на бумаге.

– Фиктивный, – поправила Френсис.

Он провел ладонями по ее бедрам и ощутил эрекцию.

Она качнула бедрами, и его тело ожило. Он стал гладить ее соски, на этот раз нежно, и Френсис благодарно застонала. Он не должен был хотеть ее так сильно. Она не должна нравиться ему так сильно. Страсть в его планы не входила.

Этан поднял Френсис ровно настолько, чтобы надеть презерватив. Потом она оседлала его и приняла в себя со вздохом абсолютного наслаждения.

Вот это честность. Френсис стала первой, кому он рассказал о своем детстве. Между ними действительно складывалось что-то настоящее, и она значила для него больше, чем ее фамилия.

Френсис объезжала его медленно, не торопясь, позволяя играть со своими грудями и сосками, пока не стала задыхаться. Только тогда он стал вонзаться в нее. Приподнялся, чтобы поймать грудь ртом, сжал сосок губами и начал сосать.

Пусть утром она от него отвернется. Имеет на это полное право.

Зато она ему нравится. Черт, она очень ему нравится. И в этом огромная проблема.

Когда Френсис содрогнулась в оргазме, Этан понял, что она принадлежит ему. Сложная, неуправляемая, но его. Собственная.

После того как она повалилась на него и он снял презерватив, они долго лежали в объятиях друг друга. Этан хотел многое сказать ей, но не знал как, что на него не похоже. Он человек решительный. Правда, не сейчас.

– Мы по-прежнему женимся на следующей неделе? – томно спросила она.

– Если хочешь. – Сказав это, он понял, что это не самый лучший ответ. И попытался снова: – Я думал, сегодня мы не будем говорить о сделке.

– Не будем, – согласилась она. И тут же уточнила: – Просто это многое меняет.

– Разве?

Он наклонился и выключил свет, после чего укрыл их обоих. Когда еще женщина проводила ночь в его объятиях?

Секс обычно занимал несколько часов, не больше.

Он снова прижал ее к себе. Что-то холодное укололо его. Колье. Больше на ней ничего не было.

– Мы могли бы жить вместе, но спать нам не следует.

Он зевнул и пожал плечами.

– Значит, будем в этом браке ближе, чем намеревались. Брачная постель и все такое.

– И ты не возражаешь?

– Я не возражаю против тебя.

Он поцеловал ее в макушку:

– Когда мы заключали сделку, я не думал, что буду так наслаждаться временем, проведенным с тобой.

– Ты имеешь в виду секс, не думал, что тебе так понравится спать со мной, – почти оскорбленно выпалила она.