Красная Шапочка, черные чулочки

- Сядь, - предложила я на всякий случай табуретку. Мама была не только бледная, она была еще и потная! С виска стекала капля пота, и это убедило меня в важности происходящего.

- Твой отец не хотел разводиться, хотя уже сожительствовал с другой женщиной! - вдруг громко воскликнула мама.

- А это тут при чем? - я обеспокоилась, не тронулась ли мама мозгами от запаренных горячим молоком дрожжей.

- А свекровь сказала, что поможет избавиться от этого бабника и заставит его платить деньги на содержание ребенка, но при одном условии! В первое воскресенье июня месяца, когда тебе исполнится десять лет, ты должна приехать к ней в гости!

- Интересная мысль. - Я тоже присела рядышком, наклонилась и положила голову маме на колени. - Десять лет - это странно, тебе не кажется? Она что, боится маленьких детей?

- Нет. - Мама замялась. - Как бы это сказать... Она не была уверена, что я смогу тебя вырастить до этого возраста и не угробить, понимаешь?

Это я как раз отлично понимаю. Мама дважды забывала меня в младенческом возрасте в коляске у магазинов и четыре раза в песочнице у дома, когда я уже начала ходить.. Но дело, конечно, не в этом. Дело в Службе спасения. Был такой кошмарный год, когда я вызывала эту службу шесть раз. У мамы при протира-нии пыли дважды застревала рука в батарее, она провалилась ступней в сток унитаза и не смогла ее вытащить, постирала котенка в стиральной машине вместе со своим шелковым бельем (деликатная стирка), свалилась с балкона, вешая простыни, и повисла на оборванном шнуре, обмотавшем ее запястье, а уговорив меня, шестилетнюю, покататься на санках, села показать, как правильно рулить на льду пруда, и дорулила как раз до проруби. Сердобольные диспетчеры в Службе спасения, уже узнающие мой голос по телефону, во время успокаивающих разговоров советовали мне (шестилетней!) пройти курсы оказания первой медицинской помощи, побыстрей научиться плавать, готовить, стирать и убирать квартиру. Что я и делала в перерывах между учебой и балетной школой.

- Ладно, - сказала я маме. - Десять лет наступило в прошлом месяце, я выжила. Что дальше?

- А дальше свекровь сказала, что сама разберется с укреплением твоей жизнеспособности.

- Да я ее не помню!

- Это неважно, - отмахнулась мама. - Пирожки, вот проблема!

- А пирожки зачем?

- Она сказала, чтобы в первое воскресенье июня твоего одиннадцатого года жизни я испекла пирожки, - вспоминает мама, - приготовила ее любимое... О боже! - Она вскочила и забегала по кухне. - Ее любимое селедочное масло! Нет мне прощения!

- Еще и масло, - только и смогла посетовать я, уроненная ею на пол при вскакивании.

- Масло - это просто, - утешает себя мама, - это ерунда совсем, нужно из селедки вытащить все кости, перекрутить ее через мясорубку и смешать со сливочным маслом в какой-то простой пропорции. Это просто, но вот пирожки!..

- Давай выпотрошим и вымоем холодильник, - предложила я.

- С ума сошла? - ужаснулась мама. - Сегодня еще и холодильник мыть?!

- Ты же знаешь, что это самый простой способ обнаружить, много забытых там продуктов. Это я на селедку намекаю. Ты хоть представляешь, что это значит - вытащить все кости?

- Ну, это наверняка не трудней, чем приготовить дрожжевое тесто, оно-то требует часа три...

- Нам повезет, если мы найдем какую-нибудь забытую банку с селедкой в винном соусе или что-то подобное.

- Точно! - обрадовалась мама. - С Нового года должны были банки остаться!

Обрадовавшись, мы вытаскиваем все из холодильника. С удовлетворением первобытных охотников, заваливших мамонта, оглядываем массу упаковок и упа-ковочек, банок, пластмассовых салатников. Определяем наконец источник подозрительного запаха, изводившего нас с прошлой недели, - это протухшее треснувшее яйцо, оно свалилось в тарелку с остатками тертого сыра и затерялось там.

- А "сайра в собственном соку" не сгодится вместо селедки в винном соусе? - с надеждой интересуется мама.

Я задумываюсь и решаю, что самое время кое-что выяснить.

- Как ты к ней относишься?

Мама сразу понимает, о ком я говорю, и отвечает искренне:

- С ужасом.

- Мы можем, конечно, сделать ей масло с этой сайрой в собственном соку, но только если хотим отравить бабушку. Банка вздулась и дата употребления давно просрочена.

- Пусть живет! - отмахивается мама. Вероятно, я не совсем правильно поняла, что она понимает под "ужасом".

- То есть ты хочешь выполнить заключенный с нею договор и отправить меня в эту Зафигаловку...

- Загниваловку.

- Ну да, в Загниваловку. С пирожками и селедочным маслом. К страшной вредной бабке, которую я совсем не знаю!

- Она сидела с тобой до восьми месяцев, я писала тогда диплом и мне было совсем невозможно...

- Но я ее не помню! Почему ты никогда о ней не рассказывала? Где фотографии, где поздравления с праздниками? Как ее вообще зовут? Почему ты не называла ее имени?

- Я боюсь ее, - честно отвечает мама. - Боюсь так, как ничего больше в жизни не боюсь.

- В прошлом году ты говорила, что боишься выкидыша!