Красная Шапочка, черные чулочки

- Там написано про тарелку супа, но на самом деле это были пельмени с бульоном. Он подавился пельменем и упал в тарелку лицом. Мы тогда как раз зарезали свинью, наделали пельменей. Но писать все в подробностях было бы слишком длинно. Поэтому надпись такая: "Здесь лежит Павлуша, третий муж Рутейлы, мечтатель и разгильдяй, но умный парень, хоть и утонул в тарелке супа".

- Стоп! - резко сажусь я. Стог угрожающе пошатнулся под нами. - Ты говорила раньше, что наш с Авоськой дедушка ухаживал за тобой и тогда, когда ты уже была замужем?!

- Да!.. - резко села Авоська. - Как это получается? Это получается!.. Это получается, - она вдруг перешла на шепот, - что твой первый муж Николушка - не наш дедушка?!

- Конечно, - спокойно отвечает Тили. - Я не была замужем за вашим дедушкой. Мои семнадцать лет - помните?

Авоська смотрит на меня беспомощно. Я тоже ничего не понимаю и только пожимаю плечами.

- Значит, - закрыв глаза, рассуждает Авоська, - Николушка - это тот, который ударил Микария?

- И не только его, -.грустно добавляет Тили.

- Тогда наш дедушка - Гришаня! Ты рассердилась на Николушку, он утонул в пруду, и ты вышла замуж за своего первого возлюбленного, от которого в семнадцать лет родила ребенка! Так?

- Неправильно. Я уже сказала, что подозревала в отцовстве Доломея сразу двух юношей. Я не могла выйти замуж за обоих. Хотя, конечно, одного из них я подозревала больше.

- В каком пруду? - заподозрила я неладное. - Не в том ли, в который я свалилась, когда приехала к тебе три года назад?

- Нет, - отмахнулась Авоська. - Есть два пруда. Помнишь, я ловила серебрянок? Так вот, их нужно было переселить в другой пруд.

- Да-а-а.. - задумчиво протянула Тили. - После того как Николушка мертвый почти неделю проболтался в большом пруду, в нем сдохли все серебрянки. Пришлось много лет спустя переселять их с маленького. С тех пор я очень настороженно отношусь к трупам на моей земле.

Я задумалась, обдумывая вопрос, который мог бы объяснить хоть что-то.

- Тили, твой третий муж был отцом Тегенарии?

- Нет... - задумалась она, вспоминая. - Нет, конечно. Я не была замужем за отцом Тегенарии.

- Ага! Тогда скажи, были ли у тебя дети от двух последних законных мужей?

- Не было, - просто ответила Тили. - Николушка - единственный законный отец. Остальные отцы и дети - внебрачные. Уже стемнело. Может быть, пойдем домой?

- Я ничего не понимаю! - почти плачет Авоська. - На кой черт ты посылаешь меня на могилы своих законных мужей, если там нет моего дедушки?!

- Это очень сложно, - вздыхает Тили. - Он там, поверь. Он вполне хорошо лежит вместе с Николушкой. - Она задумывается и добавляет неуверенно: Сверху.

- Тили! - Я осмотрела ее безмятежное лицо. - Сознайся, ты опять морочишь нам головы?

- Зачем это мне? - отводит она глаза.

- Тогда что получается? Наш незаконный дедушка - умер,так?

- Так, - улыбается Тили.

- Но сначала умер отец Микария? Тогда получается, что наш дедушка лежит вместе с отцом Микария, а как же... А отец Тегенарии?

- Умер, - притворно вздыхает Тили.

- А где тогда его могила?

- Там же. Но под красным камнем. Мы с Агеленой смотрим друг на друга и начинаем дрожать.

- С-с-сверху или сниз-з-зу? - стуча зубами, спрашивает Агелена.

- Сверху, конечно, он же умер последним из всех!

- И ты тогда... Ты сдвигаешь камень с могилы третьего мужа, раскапываешь его могилу, так?.. - Я мысленно похвалила себя за то, что не клацаю зубами, как Агелена. - Чтобы подложить в нее своего очередного любовника?

- Вот и не так. Я не сдвигаю камень, потому что сначала на могиле почившего стоит деревянный крест с его именем и датами жизни. Я просто убираю крест.

- Но ты раскапываешь могилу?! - У меня предательски дрожит голос.

- Нет, - шепчет Тили. - Я ее осторожно разрываю руками! В полночь! При луне! - Теперь она резко садится, неустойчивый стожок кренится и плавно заваливается под наши визги.

Мы барахтаемся в колючем сене. Еще не совсем стемнело, но луна уже светит вовсю, наполняя наши глаза неземным блеском.

- Ну вот, теперь придется стожок собирать, - сетует Тили, подмигнув мне.

Агелена, выкарабкавшись из сена, смотрит на бабушку со страхом. Ее верхняя губа брезгливо вздернута, а глаза полны слез.

- Агелена, - строго говорит Тили. - Я тебе сказала все, что нужно. После креста я кладу на могилу камень. На камне написаны скромная эпитафия на моего законного мужа и информация о любовнике. Если ты захочешь что-то узнать, ты все узнаешь.

- Не хочу ничего знать! - кричит Авоська, сбрасывая с себя сено. Плевать мне на все! Ты ненормальная! Ты!.. Ты больная!

Она кое-как очистила волосы и сердитым шагом пошла к дороге.

Мы с Тили плетемся за нею.

- А разве можно хоронить человека в чужой могиле? - спрашиваю я тихо.

- Это лучше, чем выкапывать предыдущего и скоблить его череп, непонятно отвечает она. Эти слова я пойму позже, когда пообещаю похоронить Кубрика.

- А разве можно хоронить человека и не написать даже его имени на могиле?

Тили обнимает меня за плечи и прижимает к себе.

- Ты-то должна мне поверить, - говорит она. - Там все написано, честное слово!