Красная Шапочка, черные чулочки

- Фу! - сморщила я нос, совершенно не расположенная ссориться с ним. Тем более - на ночь.

- Что - фу? - дернулся Гамлет и уронил стул. - Скажешь, у вас нормальные родственные отношения? Твоя тетя - тебе дочь, твоя сестра кипятком писает, когда видит своего родного дядю, а ее мамочка, кстати, спокойно наблюдает, как твой папочка флиртует с сексуальной извращенкой!

- Замолчи или я нарушу основное правило семейного счастья, - попросила я.

- Что еще за правило? - сразу присмирел он.

- Основное правило семейного счастья - не ссориться на ночь. Уже темнеет, а ты завелся всерьез и надолго. Бабушка сказала мне, что в постель с мужем нужно ложиться доброй и веселой, чтобы ласковыми прикосновениями продлевать друг другу счастье обладания.

- Да, кстати, о твоей бабушке!..

- Не стоит, - ласково перебила я, слегка помахивая самой большой сковородой.

Прикус притащил в кухню несколько коробок, потом осмотрелся.

- А что, микроволновки нет? - испугался он. - У меня целая коробка замороженной пиццы! А тостер?.. - перешел он на шепот, открывая один шкаф за другим. - И тостера нет?

- Зато есть шесть добытых зайцев, - заявил Макар, входя и широким жестом забрасывая свою убоинку на большой стол посередине. - Парная крольчатинка, так сказать.

- Не-е-е... - задумчиво протянул Прикус. - Я такое не ем.

- Не ешь или не умеешь готовить? Давно на гамбургеры подсел?

Во дворе раздался громкий лай. Слышно было, как по коридору пронеслись на улицу дети, потом - опять топот и радостные крики. Первым на кухню ворвался молодой светло-серый кобель с темными пятнами; за ним, тяжело дыша, - сенбернар, а за сенбернаром - жизнерадостные голодные дети.

- Гамлет! - громко приказал Макар. - К ноге! Муж дернулся и вцепился пальцами в спинку стула. Пойнтер подошел к Макару и сел, умильно заглядывая в глаза и виляя хвостом - он явно радовался гостям. Все вдруг затихли, и я пожалела, что приехала сюда.

- Я разделываю, а ты готовишь, - толкнул меня плечом Макар.

- Веселишься, да? - не приняла я подобное извинение. - Резвишься вовсю?!

- Зайцы молоденькие, мясо будет нежным, если не пережарить, да что я объясняю, ты же мастер в этом деле... - Макар перешел на просительный тон.

Он никогда не извиняется. В прямом понимании этого слова. Я вспомнила, что он может так ходить следом и канючить по часу на разные темы грустным и умоляющим голосом. Гамлет уже смотрел на нас подозрительно. Лучше сразу показать, что извинения приняты.

- Я приготовлю жаркое. Ты занимаешься шкурками, головами и потрошишь зайцев. Агелену в этот момент в кухню не пускать.

- Вот спасибо! - Сразу же успокоившись, Макар стал надевать фартук.

- Эй! - очнулся Гамлет, когда Макар достал свой охотничий нож. - Дети в кухне! А ну брысь отсюда! Сейчас зайцев резать будут.

- Что значит - брысь? - подозрительно прищурилась Нара. - Мне племянница разрешает смотреть, как она готовит! Я уже резала курицу под ее присмотром. А если ты не можешь видеть кровь, уходи сам.

- Племянница?.. - опешил Гамлет.

- Племянница? - огляделся Прикус.

- Еда требует тишины и сосредоточенности, - предупредила я, кусая губы, чтобы неассмеяться, потому что смотреть на напряженный в умственных потугах лоб Прикуса без смеха было невозможно. - Остаются те, кто хочет видеть, как готовится жаркое из зайца.

Ося крепился изо всех сил, но после отрезания первой головы не выдержал и ушел. Мы остались в кухне впятером.

- Давайте, что ли, я лук почищу, - предложила Нара, отводя глаза от таза с тушками.

Когда пес Гамлет с громким хрустом съел первую освежеванную заячью голову, сенбернар Отелло обнаружил в своих и без того грустных глазах с опущенны -. ми уголками такую непосильную обиду за жизнь, что я сразу же показала рукой на дверь. Только собачьего невроза мне сегодня не хватало.

Мы остались вчетвером. Пес Гамлет хрустел головами, Макар иногда откладывал свой нож с негромким металлическим звуком, Нара шуршала луком, я сосредоточенно делила тушки на кусочки, в сковороде закипало масло, а кроме этих звуков, не было ничего, что мешало бы давно непуганной тишине, заглядывающей в наши освещенные окна, постоять там подольше.

Ели в кухне. Здесь был самый большой в доме стол и двенадцать стульев к нему.

- Откуда такие тарелки? - спросила я.

- Это я купила, - ответила Агелена, не поднимая глаз. - Не нравятся?

Нара обеспокоенно всмотрелась в наши лица - она одна подслушала в этой невинной, на первый взгляд, болтовне боль и грусть.

- И что... - Я подбирала слова. - Все такие?

- Все. Две старые я повесила на стенку в комнате Тили.

- На стенку? - не выдержала Нара. - Тарелки?..

- Они металлические. - Теперь я не поднимаю глаза, чтобы не наткнуться на глаза Макара.

- А чего это вы шепчете, - подоспел и он к нашей грусти. - Говорите открыто! Тарелки эти, сестричка, не металлические. Они из чистого серебра!

- Мы не шепчем, - обороняюсь я.

- Но вы намекаете, я чувствую!

- Я только спросила, кто купил тарелки!

- Почему бы тебе у меня не спросить, все ли тарелки я продал?! Или что-то завалялось?