Красная Шапочка, черные чулочки

В последний вечер мы с детьми уселись в подвале смотреть фильм по старому кинопроектору на натянутой простыне. Съели целый противень эклеров со взбитыми сливками и клубникой. Над нами падали стулья, кто-то бегал по комнатам и стучал в стены, а здесь, в подвале, под музыку Баха с пластинки ужасно клыкастый вампир высасывал на простыне женщин, младенцев и даже парочку коров завалил, на могилах падали кресты от вылезающих снизу мертвецов, и распятие с чесноком не помогало. Обнявшись, мы, перемазанные кремом, тряслись от ужаса, и только когда рвалась пленка, оживали и переводили дух, но ни разу никто не спросил, что там - наверху?

А наверху Генерал, получивший повестку в прокуратуру, и Ерик, наконец разобравший накопившуюся дома почту, встретились на лужайке перед домом. Генерал загнал Ерика в дом, бросался предметами и жутко матерился. Ерик, уверенный, что на Генерала завели дело именно из-за его письма нотариусу, прощался с жизнью и особо не огрызался.

Поднявшись из подвала, мы обнаружили их еле живых, свалившихся в моей спальне на пол с разных сторон кровати. Оба - потные, оба - зажимающие правой ладонью левую сторону груди.

- Нефила! - радостно пробормотал Ерик. - Ты жива, это хорошо... В России жить нельзя! Самое святое изгадят! Посмертную волю опошлят! Никому нельзя доверять, никому...

Генерал подозвал Осю и поднялся с его помощью.

- Твое письмо нотариусу здесь ни при чем. - Я помогла встать Ерику.

- Но как же повестка?.. Генерал чудом не захватил пистолет, чудом! Честное слово, он бы меня изрешетил!

- Это я написала заявление в прокуратуру. По нему, наверное, и пришла повестка.

- Пи-пи-раку-ра-ту-ру?... - осел на кровать Ерик. - Ты?..

- Поговорим завтра. Хорошо, что ты приехал, я собиралась тебе позвонить.

- Хорошо?.. Будь проклят таксист, который меня сюда довез! Так неудачно я еще никуда не триезжал! Ты только посмотри - Генерал вырвал у меня клок волос. С мясом!

- Это ничего, это пройдет. Зато у тебя теперь есть что положить в медальон сыну.

- У меня три дочери! - чуть не заплакал Ерик.

- Дочери - это счастье. Ты отдохнешь, а завтра с утра мы должны пойти к Генералу и все обсудить.

- Нефила, умоляю, это неудачная мысль!

- Должны!

Ёрик посмотрел на Генерала. Тому, вероятно, стало совсем плохо. Посасывая таблетку, он прошел мимо нас, поддерживаемый Осей.

Через сорок минут от дома напротив отъехала "Скорая". Ося закрывал ворота, увидел меня на крыльце и помахал рукой.

Поздно ночью со второго этажа Нара в бинокль рассмотрела, как Ося с дедом играют в шахматы.

- Осе - шах, - сообщила она, - все в порядке. Забравшись ко мне в постель, она первым делом принюхалась. Я тоже так делаю с любимыми людьми.

- Где мы теперь будем жить? - спросила Нара. - И яхты не осталось?

- Поживем недельку в Москве, потом поедем на неделю в Загниваловку.

- И самолета не осталось?

- До школы не так уж много времени, а у тебя проблемы с математикой.

- И драгоценностей твоих больше нет?

- Украшения я сложила в шкатулку с монограммой АС.

- А свадебное ожерелье с ноги?! - возмущенно привстала она. - Тысяч на шесть потянет!

- Откуда ты знаешь?

- Марго сказала. Она в этих делах разбирается. Шесть тысяч! Это почти столько же, сколько в банке.

- Ожерелье я забрала. А Марго плохой оценщик. Оно стоит в три раза дороже.

- А почему тогда остальное не забрала? - прищурилась Нара.

- Потому что ожерелье я надевала. А остальное - нет.

- А Марго говорила...

- Прекрати.

- Нет, я скажу! Она говорила, что видела у тебя в ресторане чулки с подвязками в бриллиантах!

- Не прыгай, больно! Эти камни вшиты в резинки чулок. И я не уверена, что они ценные.

- Тогда я так спрошу: ты забрала эти чулки?

- Забрала! Я все свое нижнее белье забрала! Чего ты пристала? Я не оставлю здесь своего запаха. Нигде. Спи. У нас завтра тяжелый день. С утра идем к Генералу.

- Мне туда нельзя.

- Ты пойдешь со мной. Если увидишь, что я собираюсь наброситься на Генерала, возьмешь меня за руку и укусишь.

- С ума сошла?..

- Укусишь! Ты моя тетя, должна помогать.

- Я тоже... буду носить бриллианты на ногах. Я буду так красива, что мужчины от одного моего вида будут терять память и соображение. А-а-а как ты думаешь, он приедет? - зевнула Нара, засыпая. - У меня уже есть первый бриллиант. В кольце... Нет, это - второй. Первый в заколке для галстука. Маленький...

- Прикус никогда не приедет. Забудь.

- Там посмотрим, - улыбнулась Нара. Я крепко сжала веки, не выпуская предательские слезинки.

- Попробуй свыкнуться с мыслью, что вы никогда не увидитесь. Представь, что он умер.

- От истощения? - ужаснулась Нара.

В десять утра я, обмирая от страха, стояла у ворот генеральского дома, крепко держа Нару за руку. Ерик подъехал только в десять пятнадцать.

- Сегодня воскресенье? - в пятый раз спросила я у Нары.

- Воскресенье, - терпеливо ответила она. - Ося должен быть дома. Если ты наконец позвонишь, он откроет!

- Заслали единомышленника? - одобрил Ерик. - Это весьма похвально, потому что старик нас на порог не пустит.