Красная шкатулка

— Спасибо, хватит. — Вулф задумался и стал, как обычно, вытягивать губы трубочкой. — А миссис Фрост называет это болтовней! Было бы очень полезно понаблюдать за ней в тот момент. Да, в язвительности Джеберу не откажешь — надо же, французской цитатой объяснить, кто убил Макнейра! Может быть, он солгал, рассчитывая толкнуть нас на ложный путь? А может, сказал правду, потому что сам начал бояться? Или просто высказал предположение, желая блеснуть проницательностью? Я думаю, скорее второе. Более того, я уверен, что он сказал правду. Это совпадает с моими подозрениями. Допустим, убийца нам теперь известен, ну а дальше что? Нам нельзя сидеть сложа руки. Если шкатулка попадет к Кремеру и он решит действовать без нас, то, скорее всего, упустит нить, и тогда нам этот клубок не размотать. — Вулф допил пиво, поставил стакан и вытер губы. — Арчи, нам позарез нужна эта чертова шкатулка.

— Сейчас пойду принесу. Но прежде всего уважьте мое любопытство, когда именно Джебер сказал, кто убил Макнейра? Или вы просто упражнялись в красноречии?

— Разумеется, нет. А разве неясно? Ох, я и забыл, что ты не знаешь французского. «Ardemment» значит «пылко». А вся цитата переводится так: «Пусть умираю я, но пылкой смертью».

— Серьезно? — Я поднял брови. — Да не может быть!

— Может. И, таким образом… ох, я опять забыл. Ведь ты и латыни не знаешь?

— Не в совершенстве. И с китайским у меня тоже не очень. — Я присвистнул и небрежно заметил: — Так, может, стоит передать это дельце в Хайнеманновский институт иностранных языков? А доказательства в этой цитате тоже есть или придется еще самим покопаться?

Очевидно, я переборщил. Вулф плотно сжал губы и неласково посмотрел на меня. Откинувшись в кресле, он проговорил:

— В один прекрасный день, Арчи, я буду вынужден… хотя нет. Мне не под силу переделать этот мир, а значит, придется терпеть все, что в нем есть, включая тебя. — Он тяжко вздохнул. — Бог с ней, с латынью. Для твоего сведения: сегодня я звонил в Лондон мистеру Хичкоку, поэтому не удивляйся, когда придет счет. Я попросил послать человека в Шотландию поговорить с сестрой мистера Макнейра, а также дать поручение агенту Хичкока в Испании посмотреть кое-какие документы в Картахене. Это обойдется нам в несколько сот долларов. От Сола Пензера пока ничего нет. Нам позарез нужна эта шкатулка. Кто и почему убил мистера Макнейра, было мне ясно еще до того, как мистер Джебер решил намекнуть об этом тебе. Вообще он мало чем помог нам, да и не собирался, наверно. Ведь то, что известно, далеко не всегда доказуемо. М-да. Приходится сидеть и ждать у моря погоды, когда все трудности вроде бы уже позади. Будь добр, перепечатай на машинке слова мистера Джебера, вдруг пригодятся.

Он взял книгу, нашел нужную страницу и сразу отключился.

Вулф читал до самого обеда, но даже «Семь столпов мудрости» не помешали ему живо откликнуться на приглашение к столу. За обедом он великодушно разъяснил мне главную предпосылку столь блистательного успеха Лоуренса в объединении аравийских племен для великого восстания. Дело, оказывается, было в том, что отношение Лоуренса к женщине полностью совпадало с традиционной точкой зрения арабов на эту проблему. У всякого мужчины определяющим фактором, если речь идет о его деятельности в качестве социального существа, является его отношение к женщине. Поэтому арабы и признали Лоуренса своим. Все остальное было делом его проницательного ума и природного таланта лидера. Романтика арабы не поняли бы, пуританина — просто не пожелали бы слушать, сентименталиста — осмеяли бы, но высокомерного прагматика Лоуренса с его напускной смиренностью и скрытым огромным самомнением они приняли с распростертыми объятиями.

Гуляш и на этот раз удался Фрицу на славу.

Когда мы допили кофе и перешли в кабинет, шел уже десятый час. Вулф снова принялся за книгу, а я засел за стол с каталогом цветов. Я рассчитал, что через часок, проведенный в мирной семейной атмосфере, когда обед немного уляжется, будет самое время попробовать взять у Вулфа небольшой урок латыни и выяснить наконец, действительно ли Джебер сказал что-то важное или Вулф, что тоже вполне возможно, просто издевался надо мной. Однако не успел я обдумать свой первый ход, как спокойствие было нарушено телефонным звонком.

Я взял трубку:

— Контора Ниро Вулфа.

— Арчи? Это Фред. Я из Брюстера. Дай-ка мистера Вулфа.

Я повернулся к шефу:

— Фред звонит из Брюстера. Пятнадцать центов минута.

Вулф, как всегда, аккуратно вложил в книгу закладку и только потом поднял трубку. Я раскрыл блокнот.