Красная смерть

– Как знать. Послушайте, я смотрю на это со своей точки зрения. Узнайте как можно больше о священнике. С кем он встречался, какие у него политические связи?

Крэкстон был босс, и я сказал – о'кей.

Реймонд вышел из ванной улыбающийся, с полотенцем, обернутым вокруг бедер.

– Ты выглядишь лучше, – отметил я.

– А ты выглядишь так, словно только что проглотил свинью. У тебя что-то не в порядке, Изи?

– Лучше бы ты спросил, что у меня в порядке.

– Ты поговоришь с Ламарком насчет меня?

– При первой же возможности.

Он засмеялся, как младенец.

– Тогда расскажи, что у тебя стряслось.

– Я задолжал одному человеку деньги, а у него в руках бумаги, касающиеся моих домов. Он требует, чтобы я навел справки о людях, работающих в церкви.

Я лгал Крысе, потому что опасался: если расскажу ему правду, он может оказать мне услугу "по-луизиански" – скажем, сжечь налоговое управление дотла со всеми его документами и прочим.

– А тут объявился еще один тип, который тоже зарится на мою недвижимость. Он утверждает, что девушка, которая жила в одном из моих домов, повесилась из-за того, что я собирался ее выселить. А может быть, ее убили. Потом священник Таун и его подруга были застрелены, а я, как назло, оказался рядом.

– Ты поговори с моим мальчиком, Изи. А я их всех убью.

– Нет! Они связаны с большими компаниями. Ты же знаешь. Убьешь одного, на его месте появятся двое.

– Он белый?

– Да.

– Ты все-таки подумай об этом. И если решишься, скажи мне.

Крыса оделся в ванной комнате и вскоре отчалил. Он не остался у меня. Еще бы! Разве этот пижон мог обойтись без своей роскошной одежды? А она хранилась у Дюпре.

Он ушел, а я завалился в постель и выпил один за другим три стакана виски.

Но прежде чем отключиться, вспомнил, что должен позвонить Этте.

Глава 24

Толстяк из "Скорой помощи" неуклюже стоял на высокой табуретке с мясницким ножом в руке. Он перепиливал веревку, на которой висела Поинсеттиа. Звук был такой, словно два здоровых мужика распиливают дерево. Наконец мертвое тело грохнулось на пол. Оно настолько разложилось, что одна рука и голова отвалились. Но всего ужаснее был сам звук удара тела об пол. Половицы затрещали, и стены закачались. Ведь дом завибрировал, как при землетрясении...

Я проснулся, когда едва начало рассветать. В окне виднелось светло-голубое небо, каким оно бывает перед самым восходом солнца. На мгновение мне показалось, что и впрямь случилось землетрясение. Только потом я понял: кто-то ломится в дверь. Когда этот кто-то заорал: "Полиция!", я подумал, что лучше бы это было стихийное бедствие.

– Подождите, – заорал я в ответ, поспешно натягивая брюки и засовывая ноги в растоптанные шлепанцы.

Едва я открыл дверь, Нейлор и Риди схватили меня под руки.

– Вы арестованы, – сказал Нейлор и защелкнул у меня за спиной наручники.

Я не удивился и ничего не сказал. Казалось, я даже не удивился бы, если бы они отвели меня на задний дворик и пустили пулю в лоб. Я ничего не мог поделать и лишь обреченно повесил голову, надеясь как-то пережить и эту бурю.

Меня привезли в участок на Семьдесят седьмой улице, отвели в затхлую комнатенку, не сняв наручников. Спустя некоторое время ко мне наведался офицер Файн, жирный полицейский с красным лицом.

– Я арестован?

В ответ он улыбнулся, обнажив при этом гнилые зубы.

– Если меня арестовали, я имею право позвонить, не так ли?

Он не удостоил меня даже улыбкой.

Потом пришел Риди и попросил Файна посидеть в холле. Риди посмотрел на меня грустными зелеными глазами и спросил:

– Вы не хотите сделать признание, мистер Роулинз?

– Я хочу только позвонить.

Вошел Нейлор. Они подтащили стулья и уселись по обе стороны от меня.

– Я не терплю убийц, мистер Роулинз, в особенности когда убивают женщину, тем более негритянку, – сказал Нейлор. – Поэтому хочу знать, что произошло. Иначе мы с Риди пойдем выпить кофе и предоставим Файну продолжать допрос.

Я ухмыльнулся:

– Вы здорово работаете под белого, братец.

Он дал мне пощечину, но не перестарался. Я понял, Нейлор пытается спасти меня от настоящего членовредительства.

– Так вы хотите иметь дело с Файном? – спросил Риди, подавляя зевок.

– Кто убил священника и девушку? – продолжил донимать меня Нейлор.

– Не знаю, просто не знаю.

– Кто убил Поинсеттию Джексон?

– Она покончила с собой, разве не так?

Оба не сводили с меня тяжелого взгляда.

– Я вошел к ней и увидел, что она повесилась, вот и все. Я никого не убивал.

– Кто-то нанес ей удар по голове, Изи. Она потеряла сознание, после чего ее повесили на крюке для люстры, – сказал Нейлор. – А потом бросили рядом стул, чтобы все выглядело как самоубийство, но перестарались – стул оказался слишком далеко. Это и навело нас на мысль, что ее убили, Изи.

Филадельфия. Только сейчас до меня дошло. Я готов был биться об заклад, что Куинтин – негр с востока, из Филадельфии.

– А может быть, вы знаете кого-нибудь, кто в этом заинтересован? – спросил Риди.

– Кому нужно убивать больную девушку?

– Скажем, чтобы вышвырнуть ее из квартиры?

– Что я могу об этом знать? Почему бы вам не спросить владельца?

– А я как раз у него и спрашиваю, – сказал Риди. Он смотрел мне прямо в глаза.