Красная Страна

Дружелюбный обернул веревку вокруг ствола дерева и завязал узлом. Хеджес, который собирался направиться к фургону, прокашлялся и ретировался, больше не улыбаясь. Шай сплюнула через щель между зубами и отвернулась. Ламб стоял и смотрел, пока Кантлисс не перестал извиваться, одна рука отдыхала на рукояти меча, который он взял у Людей Дракона. Затем он хмуро посмотрел в сторону двери, через которую увели Савиана, и отбросил объеденную кость цыпленка в грязь.

— Семнадцать раз, — сказал Дружелюбный, хмурясь.

— Семнадцать раз чего? — спросил Коска.

— Он ударил. Не считая последнего.

— Последний был скорее судорогой, — сказал Джубаир.

— Семнадцать это много? — спросил Старик.

Дружелюбный пожал плечами. — Средне.

Коска посмотрел на Свита, седые брови высоко поднялись. — Я так понял, вы что-то говорили о доле?

Старый скаут смотрел, как Кантлисс качается назад и вперед, крючковатым пальцем мягко ослабил воротник и снова предпочел легкий путь. — Мы наверное забыли. Полагаю, я просто отправлюсь в Криз, если вам все равно.

— Как пожелаете. — Под ними первый человек в очереди открыл свой тюк и отправил золото и серебро стекать на стол блестящей кучей. Генерал-капитан напялил свою шляпу и поправил поля. — Счастливого путешествия!

Возвращаясь Назад

— Ебаный старый говноеб! — ворчал Свит, рубя палкой ветку, что висела поперек дороги и окатывая себя душем из снега. — Хуёмо ебаный Хуёска! Ублюдочный старый жопоеб!

— Припоминаю, что это ты уже говорил, — пробормотала Шай.

— Он говорил «старая жопа ублюдкоёба», — сказала Плачущая Скала.

— Моя ошибка, — сказала Шай. — Это совершенно другое.

— Ты, блядь, не согласна, что ли? — бросил Свит.

— Нет, согласна, — сказала Шай. — Он адское хуйло, ладно.

— Говно… блядь… говно… блядь… — Свит пнул свою лошадь и в гневе хлестнул ствол дерева, мимо которого проезжал. — Я сочтусь с этим объеденным опарышами ублюдком, точно говорю!

— Забудь, — проворчал Ламб. — Некоторые вещи нельзя изменить. Надо быть реалистом.

— Там украдена моя пенсия!

— Ты все еще дышишь, так ведь?

— Легко тебе говорить! Ты не терял состояние!

Ламб посмотрел на него. — Я много чего потерял.

Свит пожевал ртом мгновение, потом последний раз крикнул: «Блядь!» и забросил палку в деревья.

Последовала холодная и тяжелая тишина. Скрипели железные ободья фургона Маджуда; какие-то незакрепленные части аппарата Карнсбика позади стучали под парусиновой тряпкой; и копыта лошади хрустели по снегу на дороге, изборожденной бизнесом, текущим из Криза. Пит и Ро лежали сзади на одеяле, прижавшись лицами друг к другу, умиротворенные сейчас, во сне. Шай смотрела, как они покачивались, когда оси двигались.

— Думаю, у нас получилось, — сказала она.

— Ага, — сказал Ламб, но выглядел он далеко не радостным. — Думаю так.

Они миновали еще один изгиб, дорога еще раз вильнула назад, падая вниз с холмов, ручей сбоку был наполовину замерзшим, белый лед намерз зубами с каждого берега, почти встречаясь в середине.

Шай не хотела ничего говорить. Но раз мысль засела в ее голове, она никогда не могла долго ее там держать, а эта мысль колола ее с тех самых пор, как они покинули Бикон.

— Они будут пытать его, да? Задавать вопросы.

— Савиана?

— Кого еще?

Покрытое шрамами лицо Ламба немного изогнулось. — Это факт.

— Не очень приятный.

— Факты часто такие.

— Он спас меня.

— Ага.

— Он спас тебя.

— Это правда.

— И что, блядь, мы в самом деле оставим его?

Лицо Ламба снова скривилось, мышцы челюсти сжались, он хмуро посмотрел на местность впереди. Деревья становились тоньше, когда они съехали с гор; луна, толстая и полная в чистом усеянном звездами небе разливала свет по высокому плато. Большое плоское пространство сухой грязи и колючего кустарника выглядело так, словно в нем никогда не было жизни, все наполовину покрытое искрящимся снегом. По центру, прямая как разрез мечом, белела полоса старой Имперской Дороги — шрам на местности, клонящийся в сторону Криза, заклиненного где-то в черной череде холмов за горизонтом.

Лошадь Ламба замедлилась до шага, потом остановилась.

— Нам остановиться? — спросил Маджуд.

— Ты сказал мне, что будешь моим другом на всю жизнь, — сказал Ламб.

Торговец моргнул. — И я так и думал.

— Тогда едь дальше. — Ламб повернулся в седле и посмотрел назад. За ним, где-то высоко в изогнутых, покрытых лесом гребнях было зарево. Огромный костер наемников был разведен в центре Бикона, чтобы осветить их праздник. — Здесь хорошая дорога и хорошая луна, за которой можно ехать. Езжайте всю ночь быстро и прямо, и вы достигните Криза завтра к темноте.

— Зачем спешить?

Ламб глубоко вздохнул, посмотрел в звездное небо и ворчливо выдохнул пар.

— Будут проблемы.

— Мы возвращаемся?

— Ты нет. — Тень его шляпы упала на лицо, когда он посмотрел на нее, так что его глаза были лишь двумя проблесками. — Я еду.

— Чего?

— Ты берешь детей. Я возвращаюсь.

— Ты всегда так и собирался?

Он кивнул.

— Просто хотел увести нас подальше.