Красная строка. Коллективный сборник №2

Этот вопрос появляется когда-то у всех впервые, и смысл его меняется с течением времени. В начале развития отношений между мужчиной и женщиной он возникает легко, без напряжения, без сожаления, без страха потерять, как интерес, синонимом вопросам: «А подходим ли мы друг другу?» «А есть ли смысл что-то начинать?» Здесь шаг вперед или шаг назад ничего не значат, это топтание на месте, это стадия принятия решения – куда и с кем идти. Да и «тебе» вроде неловко ещё говорить, а скорее «Вам». И совершенно не страшно, ведь ты независима, ты не открылась, ты ничем не рискуешь, тебе просто приятно, что за тобой ухаживают, что ты женщина, что ты нравишься, что можно куда-то пойти с мужчиной, послушать музыку, поесть что-то вкусное, потанцевать, короче, отдохнуть от работы, развеяться. И он – такой галантный, интересный, начитанный, остроумный, мужественный, джентльмен, глаза блестят, речь льётся рекой. Тебе с ним интересно, у тебя нет ключа от шкафа с его скелетами, и ты ещё не видишь ни одного таракана в его голове. Продлить этот период романтических отношений хочется чаще женщине, это сказка, которую хочется видеть и слышать, хочется не просыпаться и летать на этом тёплом облаке мужских ухаживаний, можно даже помечтать, что ты эдакая принцесса из волшебной сказки, а он, естественно, принц, и между вами чудо, называемое любовью. Это у тебя от девочки из подъезда старого дома напротив, вот она вынесла на улицу коробку с куклами «Барби», сейчас разложит под грибком в песочнице их одежду, посуду, мебель, потом её подружка принесёт такую же коробку, но с «Кэнами», их одеждой, машинами, лошадями, и у них закипит воображаемая счастливая семейная жизнь. Это от игры в дочки-матери. Ну, поиграй, понежься, пока проза не вытеснила поэзию, пока ещё так много неиспользованных рифм и ритмов.

Интересно, а в какую игру сейчас играет он? Наверняка, не в дочки-матери, хотя ты хорошо помнишь мальчиков, которые охотно принимали участие в детских играх в ролях мужей семейств, водили детей в детсад, хвалили и наказывали их, приносил домой зарплату и говорили низкими грубыми голосами, понижая тембр, чтобы уж совсем вжиться в роль взрослого мужчины. Но таких было немного, буквально единицы. Основная масса мальчишек играла в казаков-разбойников, ковбоев или дралась, доказывая превосходство друг перед другом, а если это удавалось сделать на глазах классной девчонки, то это была настоящая победа. Так в какую игру играет он? Ну чего уж тут долго размышлять? В какую-то разновидность казаков-разбойников, он, естественно, охотник, а я, вне всяких сомнений, жертва. Лучше это понимать, чем наивно представлять себя принцессой, сидящей в высокой башне взаперти, за которую борется влюблённый принц. Хотя почему лучше? Каждый вправе выбирать для себя роли, игры, строить свой мир и жить в нём более или менее успешно и счастливо. Ты предпочитаешь не быть в плену иллюзий и рассчитывать на что-то более реальное и жизненное.

Итак, он охотник, очень похоже, прячет лассо за спиной, но тебе это нравится. Вот это да! Быть жертвой охоты – красивая роль, трепетная лань, попавшая в сети охотника, подстреленный олень, легко ранен, скоро всё заживет. Ладно, назвался грибом, полезай в кузовок. И вот твоя маленькая точка – вопрос решен положительно, и ты замедляешь движения, чтобы тебя стало возможным поймать. Охотники тоже устают, им надоедает долго охотиться безрезультатно. Жертва, имей совесть! Постепенно расширяющаяся точка, немного попульсировав, приобрела розоватый оттенок и, уменьшившись в объёме, стала почти незаметной. Сейчас она неактуальна. А ты пьёшь первые поцелуи объятия, вдыхаешь красивые слова и аромат незнакомого тела, греешься в лучах его тепла. Похоже, что он тоже забыл о своей роли, ему так же хорошо, как и тебе, вы вообще выпали из своих ролей.