Не стало покоя в доме Савицких. Соседи, находя любой предлог, забегали в гости, чтобы послушать попугая и подивиться его способностям. А Славик с каждым их приходом выдавал что-нибудь новенькое: «Ходят тут, ходят. Дел дома, что ли нет!» А Глашке Петровой, как-то зашедшей на минутку, заявил: «А ты, Глашка, не путайся с чужими мужиками. Иди лучше полы дома помой. Грязь развела». Возмущённая Глашка, ехидно крикнув на прощание: «Попугаев тут развели! Сплетники! А ещё культурными называются!» ‒ громко хлопнула дверью.
‒ Птица говорящая, ты так нас со всеми соседями перессоришь, ‒ тоже возмутился Вячеслав Владимирович. ‒ При тебе говорить-то ничего нельзя, тут же всё выложишь.
‒ Зато теперь не скучно. Ты же этого хотел, ‒ проворчала жена. ‒ Нет, Слава! Старость приходит, не для развлечений, а для созерцания. В отпущенное Богом время, нужно многое успеть, дела на Земле доделать, а главное ‒ жизнь свою исправить, чтобы в Вечность с чистым сердцем войти. Птица и то это знает, каждое утро молитвы нам читает, а тебе всё веселья хочется. Горе ты моё…
Полина прислушалась.
‒ Калитка хлопнула, ‒ она спрятала улыбку в уголках губ, ‒ очередных гостей встречай…
Евгений Кубасов
Шабашники
Прошло не меньше четверти часа с момента, как Славка – человек полного расцвета жизненных сил, с лицом греческого бога и мускулистым, бронзовым от загара торсом, схожим с телосложением известного актера Сильвестра Сталлоне, взглянув на часы, отер рукавицей свой мастерок и, бросив его в пустое ведро, спустился с лесов. Звук, рожденный ударом мастерка о ведро, и последовавшие за тем действия Славки другими членами бригады не могли быть истолкованы иначе, как наступлением поры «большого перекура».
К слову и, наверное, будет уместно сказать, что перекуры на шабашках, то есть на работе по прямому договору с хозяином, как они приняты на всех стройках нашей необъятной Родины, не допустимы. Тут время – деньги. А потому курят на шабашках без отрыва от производства.