Красная строка. Сборник 3

Сергей Иванович Танеев советует тринадцатилетнему Александру Скрябину брать уроки у профессора Н. С. Зверева. Так Саша примкнул к ученикам Николая Сергеевича Зверева. Учеников ласково и шутливо называли «зверятами». Среди них был и Сережа Рахманинов. В классе Н. С. Зверева часто устраивались сольные состязания, в которых Саша соперничал с Сережей Рахманиновым. Николай Сергеевич всегда очень хвалил Сашу и ласково называл «Скрябушкой».

В шестнадцать лет Александр Скрябин поступает в консерваторию в класс контрапункта С. И. Танеева, в те годы директора Московской консерватории и в класс фортепиано Василия Ильича Сафонова, пианиста, дирижера, известного музыкального деятеля. Закончилось детство. Впереди годы творческой композиторской и исполнительской деятельности, но именно детские годы – начало становления музыканта, будущего великого композитора, творца новых музыкальных образов.

Вадим Федоров

Донецкая сказка

Даня мечтал стать хоккеистом. С тех самых пор, как папа взял его на хоккей. Дане было три или четыре годика. Стадион запомнился ему праздничной атмосферой и огромным количеством людей. И двумя командами. Которые гоняли по льду чёрную шайбу. Одни были свои, донецкие. А другие – иностранные, из далёкой Чехии.

Родная команда проиграла. И это было обидно. Пропустили всего одну шайбу.

– Я когда вырасту, стану хоккеистом, – сказал папе Даня, – и мы будем всё время только побеждать.

– У тебя вся жизнь впереди, – ответил папа, – кем захочешь стать, тем и будешь. Отдадим тебя в хоккейную школу, и будешь чемпионом.

Папа у Дани работал электриком. У него была сумка с различными инструментами и приборами. Дане запрещалось в неё даже заглядывать. Мама называла папу Богом электричества. А папа называл маму Повелительницей младших классов.

Даня любил и маму, и папу. И верил им. И поверил папе, что когда он вырастет, то станет хоккеистом. Но оказалось, что всё не так просто.

Стадион закрылся. Часть его сгорела. Часть вещей растащили какие-то серые люди. Хоккейная школа тоже закрылась. И некому стало учить Даню играть в хоккей.

Потому что началась война.

Вроде бы было всё то же самое. Но люди стали меньше улыбаться. А ещё иногда прилетали снаряды. Они где-то взрывались, и в окнах лопались стёкла. Их сосед, дядя Лёва, очень любил, когда прилетали снаряды. Он работал стекольщиком, и ему нравилось, что стёкла в окнах бьются.

– Кому война, а кому мать родна, – говорил дядя Лёва, – стёкла бьются к счастью. А счастья на всех не хватит.

Даня за эти слова не любил соседа. Даня считал, что счастье должно быть у каждого. Но именно дядя Лёва вызвался отвезти Даню и папу в хоккейную школу.

Папа откуда-то узнал, что курсы молодых хоккеистов проходят где-то за городом. Кому-то позвонил. Договорился. Потом договорился с дядей Лёвой. И они рано утром поехали поступать. В хоккеисты.

– А почему летом? – спросил Даня. – Сейчас же тепло и нет льда.

– Готовь сани летом, – ответил дядя Лёва, – и коньки тоже.

Он любил пословицы и поговорки. И иногда даже придумывал свои.

– Мы поедем и запишем тебя, – пояснил папа, – тренер посмотрит на твою физическую форму, увидит, что ты умеешь. А занятия начнутся осенью.

Даня не просто обрадовался. Даня был счастлив. Наконец-то сбывается его мечта.

Из-за этого он плохо спал ночью. Вскакивал. Подходил к окну. Смотрел в ночь. Где-то далеко грохотало. То ли гроза, то ли взрывы.

Рано утром полусонного Даню посадили на заднее сиденье. Папа сел впереди, на пассажирское. Дядя Лёва завёл машину. Поехали.

Даня вначале смотрел в окно. На город. Но от тряски его сморило. И он уснул.

Проснулся Даня из-за того, что его подбросило в воздух и куда-то кинуло. Он на несколько секунд перестал что-либо слышать и видеть. Наконец-то открыл глаза. Потряс головой. Из волос посыпались земля и песок.

Даня сидел на краю большой ямы. Машины, папы и дяди Лёвы не было.

– Я опять всё проспал, – сказал Даня.

Так говорила его мама, когда он просыпался поздно. В небе над Даней летели снаряды. Справа налево.

– Вы что тут разлетались?! – закричал им Даня. – Летите обратно!

Снаряды на несколько минут перестали летать. А потом полетели обратно. Слева направо.

– Они меня слушаются? – удивился Даня.

– Нет, – ответил подлетевший к Дане один из снарядов, – мы тебя не слушаемся. Ты кричал тем, которые к нам летели. А теперь мы летим к тем, которые по нам стреляли.

– А зачем они по вам стреляли? – спросил Даня.

– Как зачем? – удивился Снаряд. – Потому что мы по ним вчера стреляли. Они теперь в ответку по нам стреляют.

– А зачем вы по ним вчера стреляли? – опять спросил Даня.

– Потому что позавчера они по нам били, – терпеливо объяснил Снаряд, – вот мы вчера им и ответили.

– А позавчера почему они по вам били? – не сдавался Даня. – С чего это вдруг?

– Позавчера они по нашим стреляли, потому что раньше мы по ним стреляли, – ответил Снаряд.

– Я уже запутался, – сказал Даня, – кто в итоге первый стрелять начал?

– А я откуда знаю? – удивился Снаряд. – Это давно было. Кто-то первый стрельнул. А те, в кого стрельнули, в обратку. Вот так и летаем туда-сюда.