Красная тетрадь

– А то! Это я так прикалываюсь, не бойся!

Он так и лежал, рассматривая лезвие ножа.

– Ты, кстати, как считаешь, могу я «ебануться» после всей это медицинской «хуеты»? Я думаю, я могу «ебануться». Еще как. Вставай, короче, на колени.

– Я тебе не верю.

– Ладно, – сказал Боря, а потом резко сел, подался ко мне, и лезвие уткнулось мне в живот так, что стало больно. Я посмотрел, нет ли крови. Крови не было.

– Встань на колени, – сказал Боря. – И извинись.

Я посмотрел на лезвие, оно блестело, потом посмотрел на Борю, он тоже весь сиял. Потом я встал на колени и сказал:

– Извини меня, хотя, конечно, я не виноват.

Боря тоже встал на колени, разглядывая меня, теперь наши лбы почти соприкасались.

– Ой, блин, какой ж ты упрямый, – сказал Боря и встал. Лезвием он дотронулся до моего лба.

– Настоящий рыцарь, – сказал он.

– Рыцарей посвящали мечом, – сказал я. – И касались плеч.

Боря кивнул, улыбнулся, показав мне зубы.

– Умница.

И прикоснулся лезвием к моему правому плечу, надавил, на этот раз ткань треснула, кожа поддалась, и выступила кровь.

– Служи теперь, – сказал он. – Как собака. Сделай лапки.

Приглушенно доносилась музыка, белели кости, впивались в колени камушки.

– Давай, – сказал Боря. – Как собачка.

В этом было что-то такое детское и одновременно такое неправильное. Я медлил, и Борин нож сильнее уткнулся мне в плечо.

– Я могу терпеть, – сказал я.

– Я знаю. Могу тебе руку пилить, а ты будешь терпеть, – сказал Боря. – Это так тупо, но вот такой вот ты человек.

– Ты всегда говоришь так, словно ты на сцене.

– Жизнь – это мюзикл. Хочешь споем?

Я сказал:

– Если я это сделаю, ты отстанешь?

– Хорошая это в жизни позиция. Отстану.

Я вытянул руки.

– Нет, – сказал Боря. – Руки чуть согнуты. Вот так.

Он сам все сделал, как ему надо.

– И не надо делать такой скучающий вид. Пальцы согни.

– Ладно.

Это было не слишком удобно, запястья даже болели.

– Служишь? – спросил Боря.

Я кивнул.

– Служи.

Так мы стояли некоторое время. Мои колени болели, и я думал о пистолете для забоя скота. Я не знал, где Боря прячет его, а неизвестность – пугает. Вдруг он прячет его здесь, в таком укромном месте? Объективно: тайник хороший. Вдруг, думал я, прямо сейчас Боря выудит его откуда-то из темноты? Тогда он прижмет дуло к моему лбу и будет смеяться. А я ведь так и буду стоять на коленях, мне не хватит духу среагировать, или я не соображу, что нужно делать. Стержень пробьет мой череп. Все это случится со мной, потому что я это заслужил. Боря скажет, что я – послушная скотина. И выстрелит. Блестящий в темноте серебряный пистолет, стержень в голове, Борин смех. Все эти образы заполняли мою голову, и я все ждал Бориных слов, я ждал, что он скажет что-то вроде:

– А теперь я тебе кое-что покажу, тупая ты скотина! Это будет наш с тобой главный номер!

Но Боря сказал только:

– Надоело.

Я сказал:

– Хорошо.

Он ушел, а я еще некоторое время стоял на коленях под лестницей, среди белеющих костей, сложив лапки, как цирковой пудель.

Мне почему-то очень сильно захотелось заплакать, но я подумал, что если заплачу, вечер будет окончательно испорчен. И я принял необычайное для себя решение – вернуться на дискотеку.

Я поднялся по лестнице, почему-то совершенно не опасаясь Бори, зашел в ярко освещенный зал, и тут свет погас, как назло, снова! А потом произошло второе ЧП.

Отчего я бежал, к тому и вернулся.

Медленный танец.

И я увидел ее – самую красивую девочку на свете, Маргариту.

Они с Володей вошли через главный вход. На Маргарите было удивительно красивое белое платье. В темноте она походила на призрака. Ее золотые волосы рассыпались по плечам. В свете «Московских фонариков» и других гирлянд Маргарита и вовсе казалась феей. Она жевала жвачку и надувала пузыри.

А я был весь грязный, в порванной рубашке, с пятном крови на плече, чумазый, совершенно жалкий.

Под лестницей я минут десять стоял на коленях, как дрессированная собака.

У меня болели запястья.

А она надувала такие огромные, такие цветные в этом свете пузыри. Володя вел ее под руку, а потом они остановились в центре зала.

– Какая красивая пара, – сказала Диана. Я увидел, что она танцует с Андрюшей. Диана сказала Андрюше:

– Зря Боря говорит, что ты лох педальный. Ты, по-моему, высокий такой и красивый.

Андрюша явно выглядел растерянным, глаза у него были, что называется, по пять копеек.

Я закрыл глаза и вздохнул. Этот вечер не мог стать хуже.

А потом ко мне подошла Валя. Сначала я ее не заметил, ведь глаза у меня были закрыты, и она встряхнула меня.

– Потанцуй со мной, – сказала Валя. Прозвучало довольно грубо и безапелляционно.

– Я упал, – сказал я. – Весь грязный.

Она сказала:

– Это ничего.

Я аккуратно взял ее за руку, и мы пошли туда, где танцевали Володя с Маргаритой и Андрюша с Дианой.

– Тебе не неприятно? – спросил я.

– Было бы неприятно, я б не пригласила, – буркнула Валя.

Мы развернулись друг к другу, и я взял Валю за плечи. Она тоже положила руки мне на плечи, я поморщился от боли, и она отдернула правую руку.

– Ой, прости.

– Ничего, – сказал я. – Ты очень красивая.