Красная тетрадь

Надя глядела на него с восхищением, обожанием. Потом опустилась на колени и обняла его ноги. Глаза ее, смотрящие на него снизу вверх, полные слез, были прекрасны. Ненавидя себя, он ощутил возбуждение в чреслах от ее позы и прикосновений. Не говоря ни слова, мотнул подбородком в сторону лежанки. Надя также молча, не спуская с него нежно-обожающего взора, выполнила приказ.

Они не успели даже раздеться. Им обоим было просто потрясающе хорошо. Надя рыдала от счастья в его объятиях. Потом задышала в шею и прошептала: «Ты не сердись на Ипполита, Андрюшенька, солнышко мое. Он нервничает сейчас, и его понять надо, потому что они знаешь что задумали…»

– Не говори, – срывающимся голосом попросил Измайлов.

– Скажу, – упрямо пробормотала Надя. – Чтоб ты знал, что я тебе верю…

Когда после Измайлов вышел из землянки облегчиться, он подошел к толстой сосне, повернулся спиной и с размаху ударился об ствол затылком. Замычал от разочарования. Сознание его не покинуло и даже боли не было. Только случайный сучок почти нечувствительно пропорол кожу и тонкая струйка крови, щекоча шею, стекала из-под волос за шиворот.

Матюша-младший был рослым для своих лет, а старая кобыла Гречка – вовсе невысока ростом. Сочетание этих фактов позволило мальчику вполне успешно оседлать лошадь и самостоятельно влезть на нее с приступки денника. Гречка хорошо знала Матюшу и как седока, и как мальчика, у которого карманы всегда набиты сахаром и печеньем, а потому готова была по его воле прогуляться в неурочное время. Воронок в своем стойле возмущенно ржал и бил копытом в доски, огораживающие денник.

«Ну, уж извини, – сказал ему Матюша, аккуратно протягивая жеребцу сахар. – Я знаю, что ты куда шибче Гречки бегаешь, но мне с тобой покуда не сладить».

Следить за казачьими разъездами оказалось довольно просто и не слишком-то интересно. Казалось, что казаки вовсе не озабочены обнаружением разбойников или иным государственным делом. Куда больше их интересовали трактиры, лавки и поселковые девки на выданье. Впрочем, Матюша от природы был несуетлив и никуда не торопился. Он принял решение и выполнял его, ни минуты не сомневаясь в том, что рано или поздно произойдет что-нибудь такое, что натолкнет его на мысль о дальнейших действиях. Логический аппарат этого ребенка работал абсолютно безупречно, а терпение его было сродни терпению белого медведя, часами поджидающего нерпу у дыхательного отверстия. Уже теперь, через полтора месяца после начала наблюдения, он узнал и до времени хранил в памяти много всякого. Но в общую картину это «всякое» пока не складывалось. Значит, нужно было ждать еще.

Однажды вблизи Егорьевска он повстречался с тремя детьми, которые на лыжах пересекали тракт. Сверстники всегда интересовали Матвея, так как никого из них, кроме Сони, мама Вера в дом не допускала.

– Стойте! – крикнул Матюша.

Троица послушно остановилась. Матюша спешился и, улыбаясь и держа Гречку в поводу, подошел к детям. Одна из девочек тут же вынула откуда-то кусок лепешки и угостила лошадь. Потом звонко поцеловала Гречку в заиндевевшую морду.

– Я – Матвей Печинога, с Мариинского прииска, – представился Матюша. – А вы – с Егорьевска?

Девочки дружно кивнули. Мальчик внимательно оглядел Матюшу, потом сестер и сказал:

– Глядите, он похож на вас. Странно.

– И на тебя похож, – заметила младшая девочка.

– Сними шапку, – попросила старшая.

Матюша послушно стянул волчью ушанку. ТО же самое сделали и все трое детей на лыжах. Одинаковые темно-рыжие волосы упали на лбы и плечи. У Матюши они были самыми короткими, у старшей девочки почти достигали пояса.

– Мы – Лисенок, Волчонок, Зайчонок, – быстро представил себя и сестер мальчик.

– Непонятно, – сказала Лисенок.

– Интересные имена, – похвалил Матвей. – И вам подходят. Можно шапку надеть?

– Одевай, – кивнул Волчонок. – Мы – медведя смотреть ходили. Как он спит. Никто не знает, где, только мама. Если не будешь болтать, тебе покажем. Потом, на лошади нельзя. Расскажи теперь, что ты делаешь.

– Это долго, – возразил Матюша.

– Не хочешь? – спросила Лисенок.

– Хочу, – твердо сказал мальчик. Рассказать кому-то и вправду будет полезно. Соню нельзя волновать. Она и так только недавно перестала плакать и кричать по ночам. Рыжие дети, которые сами ходят смотреть медведя, точно никому не проболтаются. – Но не здесь. Придете ко мне в гости? У меня есть сестра, игрушки и большие собаки. Очень большие, вы таких не видели.

– Как волк? – спросила Зайчонок.

– Больше! – ухмыльнулся Матюша.

– Как дом? – продолжала допытываться девочка.

– Ну… меньше, конечно… Придете?

– Как найти? – спросил Волчонок.

– Как с тракта начнется приисковый поселок, так первый поворот направо. Крайний дом, еще по тропке к лесу идти.

– Направо – это как? – спросила Лисенок.

Матюша смешался. Потом вспомнил, как учили его самого.

– Ты какой рукой ешь?

– Любой. Этой или этой. Почему спрашиваешь?

– Хорошо. А пишешь, рисуешь?

– Не понимаю.