– Где мы? – тихо спросила Дагни.
– Это моя старая квартира, – в тон ей негромко ответил Артём. – Моя первая квартира. Когда-то – моё постоянное жилище, а теперь я здесь почти не бываю.
– Но скучаешь, – проницательно заметила девушка.
Наёмник медленно обвёл взглядом единственную комнату, недорогую мебель, часть которой он когда-то купил по объявлению, и она уже была старой, а часть собирал сам, путаясь в инструкциях и сваленных в один пакет крепежах, посмотрел на массивный компьютер на пыльном столе, на рубашку, которую он однажды повесил на спинку стула, потом ушёл, переодевшись, и она висела брошенная уже несколько лет. Вздохнул и улыбнулся:
– Эта квартира напоминает мне о прошлой жизни.
– Когда ты не знал о Тайном Городе?
– Да.
– И был счастлив?
– Был слеп.
– Сейчас ты счастлив? – поинтересовалась девушка.
– Сейчас мне гораздо веселее.
– Шрамы добавляют смеха?
– Шрамы появляются у всех: или на теле, или в душе, – медленно ответил Артём. – Если нет шрамов, значит, ты бессмысленно продавливаешь пружины дивана.
– Да ты философ, – без иронии отозвалась девушка.
– Это не вывод, а наблюдение.
– У тебя много шрамов?
– Достаточно. – Наёмник помолчал. – А у тебя?
И услышал неожиданно честный и неожиданно грустный ответ:
– Немного, но они очень глубокие.
Рана Дагни оказалась не столь опасной, как виделась во время боя. Страшный коготь прошёл по касательной, не сильно надрезав мышцы, и, несмотря на обилие крови, угрозы для жизни не было. Артём промыл и продезинфицировал рану, обработал заживляющим бальзамом, стянул края заживляющим эрлийским клеем и перебинтовал. Подумал и дал не очнувшейся после удара по голове девушке понюхать «Пыльцу Морфея», погрузив тем самым в глубокий сон до позднего утра. Дагни нашла себя на диване, под тонкой простынёй, голой и перевязанной. И как только она пошевелилась, сидящий в кресле наёмник открыл глаза.
– Зачем ты меня спас? – спросила девушка, усевшись и прислонившись спиной к стене. И натянув простыню до подбородка.
– А что мне оставалось делать?
– Мог бы уйти.
– Значит, не смог.
– Почему не смог? Ты же убийца.
– Ты тоже.
– Поэтому не понимаю твой поступок.
– Никого в жизни не приходилось спасать?
Дагни промолчала.
– Значит, на мой счёт ты ошиблась, – размеренно продолжил Артём. – И тот факт, что мне приходится убивать, не делает меня убийцей.
– Ты убиваешь за деньги, – заметила девушка.
– Мы никогда не берёмся за грязные дела.
– Этим ты утешаешься?
– Я не считаю, что должен чем-то утешаться, но если бы ты меня спасла, у меня не возник бы вопрос: зачем?
– А что бы ты спросил? – заинтересовалась Дагни.
– Я бы сказал тебе спасибо.
Девушка закусила губу и отвернулась.
– Ты пьёшь кофе?
– Чёрный, с молоком и без сахара.
– Никуда не уходи.
Наёмник вернулся с кухни меньше чем через пять минут, и отметил, что Дагни осталась в той же позе, в какой он её оставил: закутанной в простыню, подобравшей колени к груди, облокотившейся на стену. Не развязно облокотившись, не уверенно, а съёжившись, прижавшись так, чтобы не ударили сзади.
Маленькая девушка, очнувшаяся в чужом доме.
Растерянная.
Артём протянул ей кружку с горячим кофе, вернулся в кресло и продолжил разговор:
– Кто хотел тебя убить?
– Ты знаешь, кто я? – вопросом на вопрос ответила Дагни, отхлебнув кофе.
– Догадываюсь, – кивнул наёмник, хотя мало что понял из путаного рассказа Птиция. Но не мог признаться в некомпетентности.
– А раз догадываешься, то почему спрашиваешь? Многие хотят меня убить.
– Но не у всех это получается, – хмыкнул Артём.
– До сих пор – ни у кого. – Девушка улыбнулась ему в ответ, и наёмник поздравил себя с первой по-настоящему удачной репликой.
– Откуда ты взялась?
– Это долгая история.
– Торопишься?
– Меня ищут.
– Квартира надёжно замаскирована, – сообщил Артём. – Даже наблюдатели Великих Домов сочтут её пустой.
– То есть я могу убить тебя и никто ни о чём не узнает?
– Моё тело найдут дня через два, когда сообразят, что я слишком долго не выхожу на связь, – легко ответил наёмник.