Красная угроза

Нет, одноглазый не победил, не перебил Дуричей и Гниличей, не засыпал Форт трупами, он всего лишь собрал всех Шибзичей в фюрерской башне и удержал её, позволив остальным кланам устроить увлекательное сражение за… А вот за что они сражаются, Шапки давно перестали понимать. Вроде, за ЖенСовет, ну, чтобы подруга Колбаса стала уйбуйшей и перестала требовать денег на новую шубу. Потом вроде тоже за ЖенСовет, но против того, чтобы подруга Колбаса стала уйбуйшей, а за то, чтобы ею стала Сопля. Или Штанина. Или тот, кто выживет. Потом все стали пытаться взорвать ворота «ЭлектроБарыги» и даже пальнули в них из гранатомёта, но только поцарапали блестящие двери, вызвав неслышный, но обидный хохот у засевших на втором этаже шасов. Потом попытались взять фюрерскую башню, но натолкнулись на ожесточённый огонь Шибзичей и растерялись.

Потом всё стало потихоньку затухать, как это бывает, когда ни одна из сторон не может опрокинуть другую и с улюлюканьем приступить к репрессиям, и Маманя Дурич поняла, что выборы ей не выиграть и если не случится чудо, её демократическое уйбуйство закончится самым печальным образом, потому что выборы ей не выиграть. А самое ужасное заключалось в том, что надеяться действительно оставалось лишь на чудо, потому что даже родная дочь…

– Я нахожусь в эпицентре боя, откуда хорошо видно отчаянное положение, в котором оказалась небезызвестная уйбуйша Маманя, – громко произнесла Сопля, вытаращившись в камеру. – Вы видите, что дом отверженных затянут пороховым дымом и всех нас волнует один вопрос: сумеет ли Маманя подтвердить свои властные амбиции, или наш дорогой Кувалда удержит власть…

– Сука, – с чувством произнесла тётка Дурич.

– Ничего личного, – отмахнулась Сопля. – Только шоу-бизнес.

– Бери автомат и помогай семье!

– Контракт запрещает!

– Сопля!

– Мама, не мешайте работать!

Тем временем Гниличи сообразили, что у них появилась превосходная возможность окончательно придавить Дуричей, и бросились в атаку. Дуричи, и без того не особенно желавшие защищать грубую тётку, начали разбегаться. Сражение должно было вот-вот превратиться в избиение, но случилось чудо: рядом с мусорной кучей возник разбитый фургон. В том самом месте, что и раньше. Как будто не исчезал на неделю.

* * *

Кто мог так поступить?

Какое животное?

Какой зверь?

Какая тварь могла докатиться до подобной низости и растерзать, в буквальном смысле растерзать беззащитных стариков? Зачем? Почему так?

Почему…

Когда фате Ольге сообщили о гибели родителей, она не поверила. Крикнула, что они здоровы, что она вчера говорила с ними по телефону, что не могут умереть в один час… и лишь потом поняла, что речь идёт об убийстве. И осознала, что убийство родителей связано с её решением избираться на пост жрицы. Ещё не было никаких доказательств, об этом ещё никто не сказал, но все вокруг задумались о причинах смерти стариков, и все одновременно подумали, что их убили из-за выборов.

Из-за того, что она решила стать жрицей.

Их убили…

Ольга сказала, что нужен портал на Оку. Её пытались переубедить, но тщетно. Да и как можно было переубедить несчастную женщину? Какие слова подыскать, чтобы уговорить её не ехать к родителям? Подруги понимали, что переживает фата, и потому попытки её переубедить оказались вялыми. И даже Снежана не стала останавливать, лишь попросила не наделать глупостей и взять с собой охрану. Поэтому в небольшой, очень красивый дом на высоком берегу Оки Ольга явилась в сопровождении четырех опытных ведьм, готовых отразить любую атаку.

Явилась, думая, что увидит просто мёртвые тела, но её ждали обезображенные трупы со следами страшных пыток. И первая мысль: «Кто мог это совершить? Зачем?»

– Звери, – прошептала Рада, фата из дружины Дочерей Журавля. – Дикие звери.

– Почему так жестоко? – простонала Ольга, прислоняясь к дверному косяку.

– Я не верю, что это сделали люды, – произнесла ещё одна телохранительница.

– Их пытали, видимо, хотели что-то вызнать, – вздохнула Рада.

– Они давно отошли от дел и не принимали участия в жизни Дома, – всхлипнула Ольга, закрывая глаза. – Что они могли знать? Их убили из-за меня! Из-за меня…

Рада отвернулась, не желая, чтобы фата видела появившееся на лице выражение. Отвернулась, не представляя, что находится на прицеле.

Впрочем, все находящиеся в доме ведьмы находились на прицеле у Сдемира. Молодой барон сидел в своём кабинете и аккуратно, с помощью джойстика, управлял тончайшим артефактом, созданным для него Клопицким. Это был миниатюрный… нет – микроскопический! – шмель, снабжённый капсулой с быстродействующим ядом. Смерть наступала в течение семи секунд, а признаки отравления полностью совпадали с признаками обширного инфаркта. Яд распадался в течение трёх с половиной минут, и вероятность его обнаружения стремилась к нулю. Единственное, что могло вызвать подозрение – скорость и сила инфаркта, но Тыжеумер сказал: «Эрлийцы разведут руками и скажут: бывает!» и Сдемир согласился: «Да, так и будет».

И теперь неспешно вёл «шмеля» к цели.