Красная весна

Сформировав единое К-17, элита КГБ сразу же превратила К-17 в конфедерацию из двух К-17: К-17/5 и К-17/3. Это предопределило всё сразу — и мощь перестроечного удара, и постперестроечные конфликты.

Семнадцатое. На генсека надо продвигать камикадзе, убежденного антикоммуниста и антисоветчика, человека достаточно слабого и потому не готового соблазниться постом генсека, возможностью быть новым Сталиным, всесильным хозяином гигантского советского царства. На пост генсека надо поставить Сеньку, для которого эта шапка будет и очевидно велика, и тягостна сверх всякой меры. Вышеуказанными подлыми качествами из всех возможных кандидатов на пост генсека обладал только Михаил Горбачев. К-17 сделал ставку на Горбачева и с огромным трудом сумел добиться победы своего ставленника.

Вот так и началась перестройка.

Михаил Бахтин.

Глава IV. Ненависть, спущенная с цепи

Как только перестройка началась, все антисоветские, антикоммунистические силы стали лихорадочно добивать всё советское и коммунистическое, обладавшее способностью к организованному сопротивлению почти всесильному К-17 и заключившим с ним союз антикоммунистам и антисоветчикам. Здесь важно подчеркнуть, что в К-17 входили далеко не все антикоммунисты и антисоветчики. Тот же Яковлев, например, в К-17 не входил. Да и Горбачев был для К-17 не королем, а пешкой, проходной фигурой в большой игре.

Понимая, что предстоит преодолеть огромное сопротивление советского социума, заговорщики держались достаточно сплоченно. Механизмы, обеспечивающие такую сплоченность, были отработаны спецслужбами Запада, которым приходилось управлять антисоветской и антикоммунистической деятельностью очень разных сил — как либеральных, так и накалено антилиберальных.

Координируя деятельность этих сил, К-17 проявил незаурядную политическую и административную зрелось. А также гибкость и огромный политический такт. Всё делалось по алгоритмам, до блеска отшлифованным в соответствующих лабораториях. Стремительно продвигались на важные позиции кадры, обладающие нужной политической и идеологической ориентацией. Или же кадры, которых можно было разыгрывать втемную (вялые, серые люди, люди, не обладающие необходимой политической цепкостью и так далее).

Располагая огромной информацией и возможностями, К-17 должен был просто поменять знаки. Раньше «антисоветчик, антикоммунист» — это минус. Чем выше градус антисоветизма и антикоммунизма, тем выше отрицательный балл, заботливо выставленный в соответствующей картотеке наряду с графой, в которой обозначена наиболее опасная для страны сфера антисоветской, антикоммунистической деятельности данного конкретного негодяя.

Раз так, не надо никаких новых длительных кадровых разработок. Надо просто назвать негодяя «благородным человеком», а верного коммуниста, советского патриота — «идиотом, негодяем, совком». Такого верного коммуниста, советского патриота надо теперь жесточайшим образом отсекать от всего на свете — от должностей, от средств массовой информации. А антикоммуниста, антисоветчика надо, напротив, продвигать, причем сообразно градусу его антисоветскости и антикоммунистичности. Чем выше градус — тем на более высокие посты надо теперь такого «витязя» продвигать. И не абы куда продвигать, а в ту сферу, где «витязь» может навредить в наибольшей степени. Благо эта сфера в соответствующей графе благоразумно отмечена загодя.

Расставили кадры нужным образом? Теперь эти кадры надо соединить с разработанными суперэффективными технологиями. И тут не надо никакой импровизации! Нужные разработки осуществлялись с давних пор. Только назывались вражескими подрывными действиями. И ведь какие таланты в разработках участвовали! Бахтин, Ракитов[29], Баткин… Всех и не перечислишь!

Спору нет, люди и впрямь талантливые! Но чем человек талантливее, тем в меньшей степени он расположен тупо обеспечивать цели своих могущественных, но не слишком образованных и «башковитых» начальников. Чем зависимее такой «талант» от подобных начальников, тем больше он их ненавидит и тем сильней его желание этих начальников обыграть.

Эти могущественные начальники заказывают ему, таланту, свой сценарий ограниченной деструкции. Сценарий унылый, скучный, бесперспективный. Что надо делать, если ты от этого начальника предельно зависишь? Восхищаться его, начальника, гениальностью, преданно исполнять задание этого начальника и встраивать в систему разрушений, создаваемую по заказу начальства, свои блистательные подсистемы, превращающие скучное, унылое, ограниченное разрушение народа и государства в разрушение, о котором мечтаешь ты сам, — разрушение абсолютное, упоительное. А почему ты о таком разрушении мечтаешь?

Потому что ты, в отличие от начальства, не рационализацией занимаешься, не какой-то там «большой игрой», а несоизмеримо более тонкими и масштабными развлечениями. В основе которых — ненависть к этому улегшемуся под коммунистов народу, да и ко всему, что олицетворяет собой союз этого народа и коммунизма.