Красная Волчица

У мужчины был печальный интеллигентный взгляд, в углах рта залегли скорбные морщины.

Анника вошла в прихожую, выложенную темно-зеленым пластиком образца 1976 года. Торд Аксельссон помог ей снять толстую куртку и повесил ее на плечики под полкой для головных уборов.

— Я приготовил кофе, — сказал он и, повернувшись, направился на кухню.

На сосновом столе на вязаных салфетках стояли блюдечки с кофейными чашками, в корзинке лежали печенья по меньшей мере четырех сортов.

— Ой, как хорошо, — вежливо восхитилась Анника, села за стол и поставила у ног сумку.

— Маргит любит печь, — сказал он, понял свою ошибку и опустил глаза. Он втянул ноздрями воздух и потянулся за сиявшим термосом. — Молоко, сахар?

Анника отрицательно покачала головой, внезапно потеряв дар речи.

По какому праву вторгается она в личную трагедию незнакомых ей людей? Кто позволил ей отнимать время у этого человека?

Она взяла с блюдца ложку и принялась машинально постукивать ею о фарфоровую стенку чашки.

— Маргит была хорошим человеком, — сказал Торд Аксельссон и посмотрел в окно. — Она всегда желала добра, но должна была хранить ужасную тайну. Из-за этого она и умерла.

Он взял два куска сахара и с тихим плеском бросил их в чашку с кофе. Потом он положил руки на край стола и снова посмотрел в окно.

— Я очень много думал об этом вчера, — сказал он, избегая смотреть на Аннику. — Я расскажу вам все, что произошло, но вы не должны пачкать память Маргит.

Анника молча кивнула и потянулась к сумке, чтобы достать блокнот. Попутно она торопливо окинула взглядом сверкающие чистотой оконные стекла, аккуратные кухонные шкафчики, выкрашенные в оранжевый цвет, и отметила запах дезинфицирующих средств.

— Как вы познакомились, вы и Маргит?

Мужчина запрокинул голову, посмотрел в потолок, на несколько секунд застыл в неподвижности, а потом перевел взгляд на кухонную плиту.

— Она подошла ко мне в городском баре, в Лулео. Это было в субботу, весной 1975 года. Я был там в компании моих однокашников, а она стояла неподалеку у стойки и услышала, что я работаю на военно-воздушной базе.

На мгновение он словно заблудился в лабиринте времени, он явственно видел перед собой совершенно иную обстановку.

— Именно она начала разговор, — продолжал Торд. — Она проявила незаурядный интерес, даже, пожалуй, любопытство.

Встретившись взглядом с Анникой, он торопливо и вымученно улыбнулся.

— Я был очень польщен, она была очень красивой девушкой. Красивой и умной. Она сразу мне понравилась.

Анника улыбнулась в ответ:

— Она тогда жила в Лулео?

— На Левскатан. Она училась в педагогическом училище, на отделении дошкольного воспитания. Хотела работать с детьми, всегда говорила, что они — наше будущее. Созидание всегда было важно для нее, как в искусстве, так и в жизни.

Он поднес ладонь к губам и опять посмотрел в окно.

— Маргит была очень серьезной, — сказал он, — ответственной и верной. Мне очень повезло.

В кухне наступило молчание. Анника слышала, как тикают часы и потрескивают на морозе деревянные стены.

— Что за тайну она хранила? — спросила наконец Анника.

Он посмотрел ей в лицо.

— О Диких Зверях, — ответил он внезапно окрепшим голосом. — В юности Маргит была активным членом этого союза. Кроме того, в середине шестидесятых она была одной из лучших легкоатлеток Норботтена. В то время она состояла в компартии.

Легкоатлетка, подумала Анника и вспомнила вырезку из «Норландстиднинген».

— Она была знакома с Кариной Бьёрнлунд?

— Они двоюродные сестры. Откуда ты это знаешь?

Анника вздрогнула и опустила глаза, чтобы не выказать удивления.

— Карина Бьёрнлунд тоже занималась легкой атлетикой. Они были близки?

— Маргит старше Карины на два года и, соответственно, немного ее опекала. Именно она побудила Карину заняться легкой атлетикой. Сразу после этого Маргит оставила спорт.

— Почему?

— Она пошла в политику, и вскоре за ней последовала и Карина…

Анника ждала продолжения, но, не дождавшись, решила помочь Торду:

— Так кто были эти Дикие Звери?

— Это была раскольническая группа, — ответил Торд Аксельссон и потер ладонью лоб. — Ячейка, называвшая себя побегом великого древа Коммунистической партии Китая. Они оставили традиционный маоизм и сделали решительный шаг вперед. Во всяком случае, так они сами говорили.

— И у них были прозвища? — спросила Анника.

Он кивнул в ответ и помешал кофе в чашке.

— Это были не обычные буржуазные имена, а названия животных. Маргит звали Лающей Собакой, и она была этим очень обижена. У других членов ячейки прозвища были политические, а у нее чисто личное. Члены группы считали, что она слишком много сомневается, спорит и критикует.

В кухне снова наступило молчание. Холод охватил дом железными тисками, запах моющих средств стал вдруг очень резким.

— Что же такого ужасного сделали Дикие Звери? — спросила Анника.

Торд встал, подошел к мойке, налил в стакан воду, но пить не стал.

— Она все время думала об этом, — сказал он. — Это происшествие темной тенью лежало между нами все прожитые нами годы.

Он поставил стакан на мойку и оперся на посудомоечную машину.