Красная жара

— Вы, видимо, просто не понимаете, старик. Эта страна, США, была построена за счёт эксплуатации чёрного человека. Я ничего не слыхал насчёт наших братьев в вашей стране, мой белый мальчик…

«В России тоже есть чёрные, — подумал Данко. — Студенты из стран третьего мира». Дважды ему приходилось расследовать совершённые против них преступления: молодые люди были избиты русскими за то, что встречались с белыми девушками.

— ., но вы эксплуатируете свой собственный народ, — продолжал Абдул. — Вы превращаете его в рабов. Так что думаю, что в этом зале единственный марксист — это я, товарищ, — сказал он, иронически подчёркивая последнее слово, — а вы ни кто иной, как лишь ещё один лакей.

— Я офицер милиции.

— Вы холуй, — Абдул переменил позу. — Видимо, вы просто не понимаете. Дело тут не в наркотиках. Дело в духовности. И я с радостью буду продавать наркотик каждому белому на этой земле. И его сестре.

Данко смерил его долгим взглядом. Он слышал каждый звук в зале, слышал дыхание Абдула. Ивану было плевать на политику; ему было плевать на этого чёрного. Он жаждал мести.

— Мне нужен Виктор Роста. Абдул Элиджа кивнул:

— Да. Страшно. Чувствую, что он вам страшно нужен.

— Где мне его найти? — Данко почувствовал, что его снова наполняет гнев. Но был ли смысл бить Абдула? Несомненно, остальные Бритоголовые бросятся на помощь, а он вовсе не был уверен, что сможет справиться с ними всеми. Ридзик, наверно, поможет. Данко припомнил, что для защиты при нем есть пистолет, но был уверен, что если пристрелит американского заключённого, даже в целях самообороны, то это лишь замедлит поиски Виктора.

— Я скажу вам, что сделаю, мой белый мальчик. Я попробую свести вас с Виктором.

— Когда?

— Погодите. Я это устрою. Сведу вас с ним — и посмотрим, что у нас получится. Потому что мне нужен Виктор, а Виктору — ему нужен ключ. А вы, — он снова улыбнулся, — вы, товарищ, лишь ещё один сукин сын, с которым нам приходится иметь дело.

— Как? Как вы это организуете из тюрьмы?

— Я из этой каталажки могу организовывать что угодно, господин Москва, — Абдул Элиджа двинулся прочь. — Успокойтесь.

Данко смотрел ему вслед.

* * *

Он молчал почти всю дорогу обратно до Чикаго, размышляя, что можно рассказать Ридзику. И решил не рассказывать ничего. Если Абдул Элиджа устроит ему встречу с Виктором, Данко предпочитал прийти на неё один. Ридзик ему не нужен.

Ридзик тоже решил нацепить на лицо каменную маску — чем он хуже Данко. Он пытался не задавать вопросов, но по мере того, как автомобиль пожирал милю за милей, он все более чувствовал, что его любопытство требует удовлетворения. Наконец он сломался:

— Ну что, не расскажете, как дело прошло?

— Отлично прошло.

Ридзик раздражённо ударил рукой по баранке:

— Давайте, кончайте. Вы с этим засранцем столько времени протрепались, что я уж начал было подумывать, не побрить ли мне голову самому.

— Неплохая мысль, — заметил Данко. Сигнал на его часах запищал. Он нажал кнопочку и часы замолчали.

— Это что ещё за черт?

— Мои часы. Я их не перевёл с московского времени.

— Да? И что же это за время? Пора вставать? Данко отрицательно помотал головой.

— Время кормить моего попугая.

— О! — ещё милю они проехали молча. — Кормить попугая. Что это значит? Пора заваривать кашу?

Данко сумрачно взглянул на Ридзика и покачал головой.

— Нет, наверно, нет. Осталась позади ещё миля.

— А чем вас не устраивают попугаи?

Ридзик был абсолютно уверен, что Данко — самый странный персонаж изо всех, с кем ему приходилось в жизни встречаться, — пожалуй, даже ещё почокнутей того парня, с которым он учился в школе и который ел жуков, а большую часть времени проводил в подвале своего дома, возясь с химическими приборами.

— Да нет. Я ничего не имею против попугаев. У моей сестрёнки в детстве был один. Если хотите иметь попугая, то я не против.

— Считаете, что это женское дело?

— Женское?

— Вы сказали, что у вашей сестры был один.

— Да нет, не то чтобы женское. То есть, конечно, это не то, что выращивать быка, но, с другой стороны, это и не чихуахуа. То есть, это я так понимаю. Так что, думаю, все нормально.

Данко кивнул облегчённо:

— Спасибо.

— На здоровье, — то ли на самом деле дни стали такими долгими, размышлял Ридзик, то ли это просто ему так кажется.

Глава 7

Но день ещё был не закончен. Данко настоял — да и сам Ридзик того хотел, — чтобы отправиться допросить эту женщину, учительницу танцев, которая навещала Росту в тюрьму. Пока Ридзик вёл машину к Виккер-Парку, он решил, что все же следует установить какие-то правила игры с Данко. Ему совсем не нравилось быть выпихнутым из-за происшедшего в тюрьму он не был уверен, что стал бы драться с секретарём либо какой-либо подобного рода личностью, но Данко все же стоило поделиться полученной информацией.

Ридзик подрулил к тротуару возле нужного им дома. Это было старое торговое здание с химчисткой и винным магазином на первом этаже. На втором этаже окна были освещены. На них было неумело намалёвано:

«ТАНЦЕВАЛЬНАЯ СТУДИЯ».