Красная зима

- Благодарствую, все у меня есть, что надобно, - спокойно ответила Яна. – В Синедольск мне еще идти. Не вернулся Савватей?

- Нет.

- А когда должен был?

- Да уж дня три тому, как бы не больше…

Яна прикусила губу.

- Плохо.

Мария опустила глаза. Незнакомка подтверждала ее подозрения.

- Сердце у меня не на месте, тора.

У Яны оно тоже теперь было не на месте. Хорошо, если Савватей отвез внука, а потом уж, на обратном пути нарвался на неприятности. А если наоборот?

- У меня тоже. Сын ведь…

- И как вас, тора, угораздило?

- А вот так, - развела руками Яна. – в жизни б мои родители на мой брак с Ильей не согласились. А я и не подумала… сначала закружило, а потом выяснилось, что с того дети появляются. Дурой была. Но за сына все одно благодарна.

Мария кивнула с пониманием. На Яну у нее действительно зла не было. А за что? Семью она не разбивала, чужого мужчину не уводила, а что ее ребенок… так ведь не он всему причиной! Тора Надежда!

В своем доме Мария чужого внука видеть не хотела, но и источником зла его не считала. Не ошибался Савватей в своей жене – умная баба.

- Понимаю, тора. Синедольск. Сухая улица, двенадцать. Саввушка когда приехал, у него купчая и вывалилась…

Ага, вывалилась… ты скажи – сама полезла! Но Яна уточнять не стала.

- Жама, я сейчас в Синедольск поеду. Ежели что узнаю про вашего мужа – как знать дать?

Мария блеснула глазами.

- А и то… есть там трактир. «Ржаной хлеб» называется. Саввушка там завсегда останавливался, случись в город ехать. Ежели что узнаете, оставьте хозяину записочку, или на словах передайте, мол, для Савватея…

Яна кивнула.

- Слово даю. Может, денег вам нужно, или еще чего?

Мария качнула головой.

- Все есть. Хоть реквизиция и была, да не у нас, у торов…

Яна не удержалась.

- Мария, понимаю, верить мне не стоит, но послушайте. Это – первая волна. И вторая пойдет, и третья… слово даю! Хватать будут, отбирать все, в ссылку угонять, куда Макар телят не гонял, казнить, расстреливать, бедноту и дурноту деревенскую пеной на волне вынесет, вас накроет. Что можете обращайте в золото, прячьте, и молчите. Железом каленым жечь будут – молчите. Страшные времена идут, темные… детей бы сберечь! Схроны делайте, зерно прячьте, припасы, что можете… поверьте, будет только хуже.

Яна знала, о чем говорит. И Мария это видела.

- Тора…

- Сыном клянусь. Даже если кто власть в стране и возьмет, все одно, несколько лет голода, страха, смертей будет. Вот попомните мои слова!

Мария кивнула.

- Благодарствую, тора.

Яна отвела глаза. Ни к чему… эта – поняла. Что может, сбережет, спрячет, схоронит так, что враги не найдут. Может, и предупредит кого, но не жалко. Такие с дурами не дружат.

- Сухая улица, двенадцать?

- Да, тора. Пусть Единый хранит вас и вашего сына.

- А я помолюсь ему за вас и ваших детей, - просто ответила Яна. – Прощайте.

- Прощайте, тора.

Две женщины обменялись понимающими взглядами. И разошлись, чтобы больше никогда не встретиться.

Каждая – на свою маленькую войну. Войну за жизнь.

Русина, Подольск.

- Илюшенька, непраздна я. Второй месяц уже пошел.

Илья смотрел, как баран, на новые ворота.

Непраздна?

Большие ясные глаза торы Маргариты начали наполняться слезами. Понятно, хрустальными.

- Ты не рад нашему ребеночку?

Э…

А вот что тут ответишь? Правду?

Илья выбрал более безопасный вариант и сгреб Маргариту в охапку.

- Милая, любимая, я так счастлив!

Тора растаяла, просияла и кинулась к нему на шею.

А Илье виделись отчаянные глаза Анны. И ее тоскливое лицо. И Жоржи… малыш, что же будет теперь? Как будет?

В Подольске рассыпалось - все. Просто – все.

Дезертировали солдаты, не было продовольствия, обмундирования, медикаментов, не было интендантов… как раньше Илья их крыл трехэтажным! А поди ж ты!

Нет, а как нужны!?

Не было – ничего.

Кое-как Илья держался на том, что удавалось реквизировать у населения. Кое-как, очень плохо…

Дети? В такой ситуации?

Илья понимал, что он сам виноват. Конечно, он предполагал, что Марго что-то такое пьет, или еще как… ну, бабы ж это умеют, верно? А вот то, что она оказалась неосторожна…

Сам, конечно, тоже должен был думать. Но – вот…

Ночью Илья спустился на кухню. Пить захотелось, а в графине была вода с лимоном. Лимон он не любил, а вот чистой воды почему-то не поставили. Ну и пошел.

Денщик?

Так удрал, скотина. А нового Илья и не взял – вроде как ни к чему. Тут и дед Савва, и тора Маргарита, и ее мать, и брат – почти семья…

Дед Савва и сейчас сидел на кухне, теребил какую-то упряжь. Что-то сшивал толстенной иглой…

- Не спится? – окликнул его Илья.

- Я смотрю, тор, и вам не спится, - согласился дед.

Илья был настолько усталым, что махнул рукой, да и вывалил правду.

- Меня сегодня тора Маргарита обрадовала. Беременна она.

Дед Савва охнул и всплеснул руками.

- Ох ты ж! Радость-то какая!

- Радость? А что жрать скоро нечего будет? Радость?! Нам из Подольска уходить надо к весне, это край, иначе тут не войско будет, а толпа грабителей и оборванцев! Куда ее?! С собой тащить!? А ее родных?!

- Вы что ж, тор, не поженитесь?! – дед Савва талантливо изображал ужас. – Она ж… как же тора такое переживет!?

Илья треснул кулаком по столу.