Красная зима

Станиславом он дорожил, к Станиславу записывались за год вперед, и когда Стас сообщил, что желает вот эту девушку – в качестве сестры милосердия, да еще и зарплату ей платить не надо…

Жом Рукоцкий едва от радости не заплясал. А когда увидел Иду – вдвойне.

Волосы она красила, платья носила мешковатые, но разве обманешь опытного бабника?

Никогда! Они добычу за версту чуют! Но в присутствии, опять же, Станислава жом Рукоцкий не наглел. А вот сейчас…

– Рядом, – приказала Ида Полкану.

Умный пес прижался к ее ноге и изобразил готовность не отставать. Хоть бы и в пещеру с драконом, но с тобой, хозяйка! Так они в кабинет и вошли.

Жом Рукоцкий разулыбался во все оставшиеся зубы, числом примерно двадцать – что выбили, что от старости выпало, – и поднялся из кресла, распространяя волну удушливых миазмов.

– Жама Ида, вы сегодня само очарование.

Ида едва не фыркнула.

Она вставала к Станиславу семь раз за ночь. И спала очень плохо. Устала, осунулась, появились круги под глазами… но кризис, кажется, миновал! А это дорогого стоило!

– Жом Рукоцкий, я должна вам сообщить, что жом Рагальский не сможет в ближайшее время выйти на работу.

– Вот как? И что случилось? Устал?

– Свалился с двусторонним воспалением легких, – ледяным тоном проинформировала Ида.

– Ну… дело молодое, – жом разулыбался так похабно, что Ида поморщилась. – А когда у него, хе-хе… пройдет это… воспаление?

– Жом, – когда Ида хотела, она могла смотреть не хуже своей матери. И взглядом замораживала точно так же. – Вы, видимо, не поняли? Доктор Рагальский болен. Опасно. Мог умереть. Когда выздоровеет – не знаю. То, что ему оказали необходимую помощь, вообще можно приравнять к чуду.

Жом Рукоцкий сообразил, что речь не о влюбленности и не о том, что двое молодых людей докувыркались в кровати. Но… характер такой – собачий!

– Завидую Станиславу. Везунчик!

– Не умер? Безусловно, уже везение, – вежливо согласилась Ида.

– Со столь прекрасной сиделкой – любая болезнь нипочем! Особенно в молодости.

Ида даже отвечать не стала. Вместо нее ответил Полкан. Вскочил на лапы, посмотрел на жома Рукоцкого, особенно в одну, конкретную часть, и вежливо так высказался:

– ГАВ!

Жом покривился, но ругаться не стал. Были уже разговоры, и Ида сообщила, что если выгонят собаку, то она тоже уйдет. И ее деньги, что более важно. Поэтому гнать пса к растакой-то матери команды не последовало. Вместо этого жом непроизвольно прикрылся ручками и вздохнул. Этак… похабно-мечтательно.

– Ах, Идочка, как бы мне хотелось, чтобы вы и обо мне так же позаботились.

Ида прищурилась.

– Не думаю, что вы выживете… – Она выдержала точную паузу и продолжила: – С такой горячкой и лихорадкой. Но если свалитесь – пусть ваша супруга посылает ко мне слугу. Я приду за вами ухаживать… покажу ей, как лучше вас переворачивать, судно подкладывать.

Тадеус сморщился, словно от кислого. Супруга у него была…

И как подлецам так удается устроиться? Впрочем, таких уж жен они выбирают и таких детей воспитывают, что в своих семьях мелких домашних тиранов едва ли не на руках носят и безгрешными считают.

Или просто не хотят трогать, пока не сильно воняет?

Ида и второму варианту не удивилась бы.

– Идочка, вы мне сердце разбиваете.

– Тогда вы слишком низко его ищете, – парировала девушка. И потрепала Полкана по загривку. – Я еще раз повторюсь, Станислав болен. На работу вернется не раньше чем через десять дней. Всего хорошего, жом Тадеус.

Жом квакнул в ответ нечто приветливо-прощальное и опустился в кресло, провожая взглядом выходящую Иду.

М-да… какая корма! Какие обводы! Просто восхитительная девушка, но такая неприступная… как это грустно!

А Стасику повезло, м-да, повезло…

И жом заулыбался от вставших перед его воображением похабных картинок.

Борхум, Дальбек

Вообще, этот поступок был против Митиных принципов.

Но… Иногда ими тоже можно поступиться. Потому как очень нужны деньги. Очень-очень.

Валежный ему, конечно, дал доступ к своим банковским счетам. И Дмитрий пользовался и старался не наглеть.

Но…

И разорять хорошего человека не хотелось, и динамит нынче дорог, и вообще… Очень уж Мите хотелось сделать одну маленькую такую диверсию… Ну и отомстить немножко Валежному. За что?

Наверное, просто обидно было.

Вот как хотите, господа, но… Митя Валежному был благодарен – до крайности. Ценил его, уважал, даже восхищался. И именно поэтому жутко хотел подпустить маленькую такую шпильку.

Потому как нельзя быть таким идеальным.

Вот хотелось, ну хотелось…

А если хочется – надо делать! Чего ж страдать-то от нереализованного желания? Делать надо!

Митя ласково, даже нежно смотрел на здание банка. Белоснежное, красивое… Пора?

Да, пора!

Здесь одному сработать не получится, но ничего! Люди свои, надежные, проверенные… и у каждого просто чудесная мотивация – всем нужны деньги. А коли так…

О, шум начался!

На соседней улице несколько заранее нанятых нищих устроили потасовку.