Красная змея

Маргарет вспомнила, что сведения о возникновении ордена тамплиеров, имеющиеся у историков, восходят к хроникам, составленным самое раннее через полвека после этого события. Таков, например, случай с хроникой Гийома Тирского. Медиевистка не должна была упускать из виду и возможность того, что кто-то сознательно исказил действительные факты. Возможно, сам автор «Historia rerum in partibus transmarinis gestarum»,^[11] написанной между 1174 и 1185 годами, намеренно отошел от исторической достоверности. Если двигаться дальше по хронологии, то следующим источником являлась «Historia orientalis seu hierosolymitana»,^[12] написанная Жаком де Витри через сотню лет после общепризнанной даты основания ордена храма.

Так почему же ей следовало больше доверять свидетельствам великих магистров, признанных достоверными в академическом мире, нежели информации, оказавшейся на мониторе ее компьютера?

Маргарет попробовала расслабиться, но ничего из этого не вышло. Она была слишком взвинчена. Ей никак не удавалось перестать думать об опасности, угрожающей Пьеру.

Она должна была открыть еще только два файла. Первый был маленький — меньше чем на десять тысяч знаков, то есть на четыре стандартные страницы, при этом безымянный. Второй обозначался буквами APCLS.

Дожидаясь, пока откроется первый документ, Маргарет промокнула платком испарину, выступившую на лбу. Этот текст был не из папки, его составила покойная мадемуазель Тибо. Различия между двумя версиями «Красной змеи» были аккуратнейшим образом занесены в таблицу.

Больше всего Маргарет поразило то, что одним из важнейших изменений явилось появление текста с названием «Le Serpent Rouge» — набросок истории «Братства змеи». Его автор как будто желал постепенно рассеять завесу тайны, которая окутывала эту организацию. Ниже было проставлено название одной из престижнейших парижских газет и некая цифровая последовательность.

В конце файла появилась надпись, сделанная крупным шрифтом:

«Берегись красной змеи. Если она проснется, то кольца ее тебя удушат».

По спине Маргарет снова пробежали мурашки.

— О боже! Прямо как пророчество!

Шотландка встала из-за компьютера и пошла на кухню за новым глотком воды. Горло ее пересохло, спина болела.

В этот момент в дверь квартиры позвонили. Женщина подумала, что вернулся Пьер. Он забыл дома ключи, а консьержа беспокоить не стал, зная, что гостья ждет его. Ей смутно казалось, что прошло как-то слишком уж мало времени с момента его ухода, но Маргарет не придала значения своей догадке. Подобное с ней случалось часто. Стоило этой женщине углубиться в работу, как ощущение времени куда-то пропадало.

Пока шотландка со стаканом воды в руке шла по коридору, звонок повторился. Маргарет открыла дверь и испытала такой шок, что стакан выскользнул из ее пальцев и со звоном разбился, ударившись об пол.

17

Авиньон, 20 апреля 1314 года

Таверна находилась на самой границе города, на правом берегу полноводной Роны. В ней за отдельным столом сидели шестеро мужчин, одетых как солдаты-кондотьеры. Воины явно чего-то беспокойно ожидали.

Среди бурления погонщиков, торговцев и пилигримов никто не проявил любопытства к этим чужеземцам. Вот уже несколько лет жители Авиньона наслаждались блистательным превращением своего города в папскую резиденцию. Паломники каждый день приходили сюда сотнями, в харчевнях не было места, а цены взлетели до облаков. Жалкие каморки сдавались внаем по цене хорошего дневного заработка, а тарелка горячей пищи сделалась роскошью, доступной не всякому карману.

Наемники три дня назад прибыли в это зловонное заведение, где лучше и просторнее всех жилось клопам да блохам. Их появление никого не заинтересовало. Как и накануне, солдаты поднялись рано, с первыми лучами зари, и заказали кувшин водки, чтобы утренний холодок победить и червячка заморить, как поговаривали тамошние крестьяне.

Чужеземцы выгодно отличались от привычной здесь публики. Они говорили мало, платили достойно, проблем не создавали и ни разу ни на что не пожаловались.

Эти мужчины держались чересчур спокойно для военных людей. Впрочем, в их появлении ничего странного не наблюдалось. В Авиньон прибывало немало солдат удачи, мечтавших стать телохранителями кардинала или кого-нибудь еще из церковников, обласканных Папой. Отцы церкви наводняли город, в который на запах легкой наживы устремилось и множество мошенников.

В отличие от шестерых солдат местные жители — погонщики, торговцы и случайные бражники — наполняли таверну шумом и сутолокой. В комнату вдруг вихрем ворвался молодой конюх и опрокинул бродячего лоточника, который, как истинный мастер своего дела, носил весь товар на себе. С пола, вместе с трезвоном колокольчиков и бубенцов, понеслась грязная брань.

— Папа умер! — заорал конюх.

Это известие парализовало присутствующих. Крикуны онемели, болтовня прекратилась, на секунду все замерли, точно остановилась сама жизнь.

Хозяин таверны, толстопузый здоровяк с сальными лохмами, недовольно покосился на юнца: