Красная звезда. Крушение республики Итль

опубликованном отчете следствия не напечатано также то, что они первоначально ответили на допросе. Они сказали, что взрыва нельзя было предвидеть, он произошел самопроизвольно, потому что динамит был негодный. Этот сильнейший и самый дорогой по цене вид динамита должен приготовляться из абсолютно чистых химических материалов. Если взять материалы почти, но не абсолютно чистые, то его приготовление обходится втрое дешевле, и взрывная сила та же, но он тогда может взрываться сам собою. Нечего и говорить, что динамитно-пороховой трест поставляет его все это время по цене состава идеальной очистки, т.е. втрое дороже действительной, а жизнь рабочих, конечно, в счет не идет. Несколько мелких несчастных случаев прошли незамеченными; большая катастрофа подвергла опасности прибыль треста. Прибыль эта, благодаря гигантскому применению динамита на Великих Работах, измеряется сотнями миллионов в год. Неудивительно, что они бросили десяток миллионов, чтобы заткнуть рот следователям и обвиняемым.

Тут один из делегатов прервал оратора:

– Вы можете доказать все это?

– Да, могу, – ответил Нэтти. – Братья рабочие достали мне образцы динамита, и я сделал анализ. Через друзей инженеров на самом большом динамитном заводе я разузнал в точности способы приготовления. Через банковых служащих мне удалось хитростью выяснить время, когда у трех инженеров появились миллионные вклады. И я могу доказать еще больше, – что двенадцать лет тому назад девять десятых акций динамитно-порохового треста были скуплены Фели Рао, председателем Центрального Правления Великих Работ, могу доказать это и многое другое, о чем долго было бы вам рассказывать.

Я скажу вам, к чему привели меня мои подсчеты. За двенадцать лет бюджет Великих Работ составил пятьдесят с небольшим миллиардов. Из них расхищено и раскрадено от шестнадцати до восемнадцати миллиардов. Один Фели

Рао, состояние которого тогда равнялось «всего» пятистам миллионам, теперь «оценивается» в три с половиной миллиарда. А самые работы страшно замедлились. Нектар и

Амброзия должны были быть закончены уже несколько лет тому назад; между тем они будут готовы только через полтора–два года. Так же и на других каналах. Великое дело обессилено хищниками, его, как и кровь рабочих, они приносят в жертву своей безграничной жадности.

Первый вывод ясен. В свои требования вы включите: прекращение грабежа, суд над преступниками, конфискацию похищенного. А я одновременно с вашим манифестом выпущу свою книгу разоблачений, с точными данными и документами. На этом пункте нас поддержат широкие слои буржуазии, задавленные синдикатами и полные ненависти к их дельцам-миллиардерам. Правда, борьба станет тем более ожесточенной, против нас будут пущены в ход не только все законные, но и все незаконные средства. Это не заставит нас отступить. Согласны ли вы с моим первым выводом?

– Да! Да! Конечно! – пронеслось по залу.

– Теперь подведем итоги нашим требованиям и посмотрим, что получается. Мы хотим такой заработной платы, такого рабочего дня и такого порядка на работах, какие были до первой забастовки, то есть, – при инженере

Мэнни. Мы хотим положить конец грабежу, хищениям, неумелому и опасному для рабочих техническому ведению работ, – всему, что началось после инженера Мэнни.

Надо ли говорить вам, какой второй вывод логически вытекает из этого? Мы должны требовать восстановления в

правах инженера Мэнни.

Ропот неодобрения среди слушателей. Восклицания:

«Никогда!», «Что он говорит!», «Невозможно!», «Это насмешка над нами!», «Так вот к чему все клонилось!».

Возбуждение усиливается, некоторые порывисто вскакивают с мест. Арри кричит: «Дайте ему высказаться до конца!». Нэтти остается неподвижным в позе ожидания.

Председатель призывает к спокойствию. Мало-помалу тишина восстанавливается. В атмосфере недоверия, недоумения Нэтти продолжает:

– Братья, для меня не новость, что вы ненавидите инженера Мэнни. Но дело идет не о наших чувствах, – дело идет о борьбе и победе. Поэтому обсудим беспристрастно.

Что имеете вы против возвращения инженера Мэнни?

Снова ряд бурных восклицаний: «Он враг союзов!»,

«Он убийца наших братьев!», «Он виновник забастовки и пролитой крови!», «Разве вы не знаете?». Нэтти делает знак, что хочет говорить дальше. Водворяется снова неспокойное молчание.

– Вот вы сказали то, что думаете, и теперь я прошу вас не прерывая выслушать меня до конца: все равно, ведь решать будете вы, а не я. Разберем обвинения. Первое: Мэнни – враг союзов. Безусловно верно. Ну, а нынешнее