Красницкий Сотник ч.1-2

   – С Дыркой-то все просто. – Мишка покосился на хитро подмигнувшего Арсения, почувствовал, что краснеет (вот зараза, будто мысли читает!) и попытался, отбросив эмоции, настроиться на деловой лад. – Как мы давеча порешили, чтобы Демьян за огневцами приглядывал, так все и осталось – Демка о приказе не позабудет, да и ты его поставил здесь порядок блюсти. Самому же Семену, я думаю, не грех о том и напомнить. Дележом же добычи он, скорее всего, озаботился от того, что понимает: он со своей раной больше не вояка, и прямой путь ему на ладье с ранеными домой возвращаться. Вот и хочет перед уходом свой интерес соблюсти, да за справедливостью дележа проследить.

   – Ну, это-то понятно! – встрял Арсений. – А делать-то чего?

   – Стоять на своем! – Мишка пожал плечами. – Без воеводы ничего делить не станем. А если так хочет поторговаться, то пусть выбирает между своим здоровьем и прибытком.

   – Угу... с Корнеем поторгуешься! – Многозначительно прокомментировал Егор. – Лучше бы Дырке уплыть от греха, чтобы потом попреков от своих не слушать, что, мол, проторговался. Ну, да его дело – хочет, пускай воеводу дожидается.

   – Понимаете... есть тут одна... загогулина...

   – М? – Егор заинтересованно шевельнул бровью. – Это ты про что?

   – Нам, огневцам и лесовикам разные части добычи интересны. – Начал объяснять Мишка. – помните, как Илья толковал, что нам за счет добычи можно будет в зиму людей и коней прокормить... Э, погодите-ка! Егор, а чего ж ты мне про Илью ничего не сказал... и я его, чего-то не видел... случилось что?

   – Ну, можно и так сказать... – Егор переглянулся с Арсением. – Помнишь, мы боярина в плен взяли?

   – Это, которому ногу отняли?

   – Нет, это помер. Матвей сказал, что сердце не выдержало. Другого, которого еще на Припяти захватили. Ты его еще Дырке в оплату за насад посулил.

   – Да, было дело.

   – Так вот... – Егор немного помолчал, словно колеблясь: говорить или не говорить? – Казну он вез. В сундуке.

   – И что? – не понял Мишка.

   – Гм... – Егор полез скрести в бороде, а вместо него продолжил Арсений:

   – Короче, заболел наш Илья. Тяжко и, похоже, чем-то заразным! И то сказать, Мотька-то ему рожу и руки чем-то украсил – ну весь пятнистый! А стонет-то, как жалостно! Бредит, э-э... ругательно, блюет! Глянешь – жуть берет! Мы его, от греха, в стороне устроили, в шалашике, чтобы, значит, зараза на других не перекинулась. Только Мотька к нему и ходит. Рот и нос, значит, тряпкой с уксусом закрывает, и ходит. А потом руки тем же уксусом моет и одежду дымом окуривает.

   – Погоди, погоди! – прервал красочно-зловещее описание Мишка. – Так он на самом деле заболел или это его Матвей...

   – А это – как поглядеть. – Арсений хитро ухмыльнулся. – Ежели на самого Илью глянуть... смертушка неминучая, а ежели на сундук, что под Ильей... Тяжелый, зараза! У нас чуть пупки не развязались пока мы их двоих до шалаша доперли. Да еще ж надо было умудриться, чтобы постель так свисала, что сундук незаметен был. Ох, и намучались! А Мотька еще заставил уксусом после этого умыться, да дегтярным дымом чуть не удушил... я уж испугался, что глаза выест напрочь!

   – Та-ак... – Мишка откровенно не знал, как реагировать на рассказанное. – Кто, кроме вас двоих и Матвея, еще об этом знает?

   – Мои ратники все знают. – Принялся перечислять Егор. – Сундук-то с Ильей им тащить пришлось. Василий твой. Он же этот сундук и нашел. Хватило ума всякой рухлядью его закидать, да Демьяна с известием ко мне послать. Ну, и сам “болящий”, конечно, тоже.

   – Ага! – подхватил Арсений. – Илюха сам и придумал заболеть. Даже хотел обгадиться для вящей похожести, но наши сказали, что обосравшегося не понесут...

   – Уймись, Сюха! – Оборвал ратника Егор. – Все тебе хаханьки.

   “Поздравляю, вас, сэр Майкл! Рояль в кустах! А почему, собственно, рояль? Коли войско союзников встает перед перспективой, если не поражения, то необходимости быстрого отступления, и есть проблема дележа имеющейся добычи, то желание втихую отправить подальше самое ценное – вещь вполне естественная. Караван из пяти судов в подобной ситуации должен был представляться полочанам транспортом более надежным, чем сухопутный обоз. Кто ж вообразить мог, что на Припяти его “Погорынская военная флотилия” перехватит? Мы и сами, выходя из Ратного, себе такого представить не могли. Вот, только, почему большая часть охраны была на другой ладье? Хотя, если грузили казну в последний момент и с соблюдением конспирации...”.

   – А скажите-ка, боярин это сильно ранен был?

   – О! – Арсений назидательно поднял вверх указательный палец. – В корень зрит! А я говорил тебе...

   – Нет, не сильно. – Перебил Арсения Егор. – Мог бы и войске остаться. А у сына его голова только для виду перевязана была. Верно мыслишь, Михайла: видать, все делалось в тайности даже от своих. Казна – такое дело... тишину любит.

   – А что в сундуке-то? Ну, не походную же казну князь Давыд на ладье в тайности отправил?