Красно-розовый город

– А почему ты нападала на Минотавра именно таким образом?

– Потому, что он напомнил мне Грэма! – выкрикнула она. – Из-за той ночи, когда он изнасиловал меня! Потому, что мне хотелось сделать ему больно! Я его ненавижу! – Она могла продолжать и дальше, но вот она была – истина. Она не раскаивалась.

Джерри обнял ее за плечи.

– Ариадна, – произнесло ее отражение, – ты можешь остаться в Мере, если хочешь. Здесь ты никогда не состаришься, не умрешь и не заболеешь. Как ты могла бы уже заметить, нездоровая тяга к спиртному тебе здесь не угрожает.

Если ты не захочешь остаться здесь, ты будешь возвращена в свою машину в то мгновение, когда сворачивала в Надежду, Северная Дакота, словно ничего и не происходило.

Значит, вот оно.

– Но я сказала правду: я все еще алкоголичка; – грустно сказала она. – Что со мной будет?

Отражение молчало, и Джерри пробормотал:

– На такие вопросы он не отвечает.

– А что Грэм и остальные?

Отражение, казалось, колебалось.

– Твое решение влияет на твой поток реальности. Их решения – не влияют.

А твое решение не влияет на их потоки.

Ариадна попыталась сказать, что хочет вернуться домой, и промолчала.

Она попыталась сказать, что хочет остаться – тоже безуспешно. Выходит, она сама не знает, чего хочет… Она в отчаянии покосилась на Джерри.

– Сколько времени у меня на размышление? – спросила она.

– Сколько хочешь, но ты не можешь покинуть Меру, пока не примешь решение. Я помню случаи, когда люди оставались здесь на пару дней.

– А я могу остаться и передумать потом?

– Да, – отозвалось зеркало ее голосом. – Но после этого тебе никогда уже не удастся вернуться в Меру, а пожив в Мере, ты нигде уже не будешь счастлива – и демоны наверняка одолеют тебя.

Она откинула голову и в упор посмотрела на зеркало.

– Это что, намек? – спросила она – и не получила ответа. Она попыталась поэкспериментировать с предположениями – то, что, судя по всему, делал Джерри. – Моим демоном было фортепиано. – Верно! – Я надеялась… – Нет, если честно, она не надеялась всерьез возобновить концертную карьеру. – Мне уже слишком поздно было рассчитывать на успешную карьеру музыканта. – Снова верно! Так кто же она, алкоголичка, не имеющая никаких шансов на успех, на долгие овации, на гастроли по кругу: Париж – Москва – Лондон?

Она снова рыдала. Слишком поздно! Демон фортепиано лишил ее материнства, и она сдалась демону алкоголизма – и это разрушило все.

Но Лейси… у Лейси же талант, правда?

Нет. Слова не выходили.

– У Лейси всего лишь способности к музыке.

Она только обманывала себя в надежде на то, что Лейси удастся сделать карьеру, какую не удалось сделать ей самой. О Боже! Как же она мучила Лейси, заставляя заниматься музыкой?

Стоявший рядом Джерри кусал в тишине губы.

– Я сказал правду: я люблю тебя, Ариадна. Ты любишь меня?

– Я… я не знаю. Я не могу сказать так быстро. Я очень привязалась к тебе. Я… я восхищаюсь тобой. Это верное выражение?

Это прозвучало так вяло в сравнении с его словами! Она ободряюще улыбнулась ему, вдруг осознав, насколько зависят люди от лжи, как горька может быть эта неразбавленная правда.

– Джерри, – произнесла она, – это не из-за того Смит-Вильямса.

– Правда?

– Ты не трус, Джерри.

– Я… не… – Он был поражен.

– Глупый! – сказала она. – Ты не приказал бы остальным прыгать над вражеской территорией, если бы надеялся довести самолет домой. Сколько ты летел еще после этого?

– Часа два… больше…

– Ты не трус, – повторила она. – Ты просчитал шансы. Ведь ты пришел бы сегодня на помощь Киллеру, если бы Тиглат не помешал, правда?

– Да! – ответил он – и был удивлен и одновременно счастлив оттого, что смог произнести это здесь, в обители Оракула.

– Значит, ты не трус, вот и все.

На лице его вспыхнула радость… вспыхнула и тут же погасла.

– Ты любишь Киллера?

Она отвернулась.

– Я…

– Ну?

– Я не знаю, как я отношусь к Киллеру, – ну, по крайней мере это не надо больше таить.

– Он может предложить гораздо больше, чем я, – произнес Джерри с убитым видом.

Этого она уже не вынесла.

– Если я поняла тебя правильно, ты… это гадко! – крикнула она. – Это не производит на меня впечатления, скорее наоборот! Он будет хуже Грэма. И мускулы его меня тоже не привлекают! В физическом плане я привязана к нему не больше, чем ты, Джерри Говард!

Наступила тишина – они с Джерри поражение смотрели друг на друга, а отражение ехидно смотрело на них из зеркала.

Правда?

– О! – произнес Джерри, так и не понимая.

– Но… – Она и сама еще толком не разобралась. – И все же он словно гипнотизирует меня. – Он обладает той же харизмой, тем же обаянием, что и Грэм. Если он позовет меня к себе в постель, я пойду… – Правда! Ох, черт! Что она сказала?

Джерри взял ее за руку и ласково улыбнулся.

– Я знаю. Может, когда он разберется с нами обоими, мы сможем наконец заняться друг другом?

– Возможно! – Опять Киллер! Вечно этот Киллер! Она так и не знала еще, хочет ли остаться.

Она хотела остаться.

Но ее материнский долг…

– Пилоты, бросающие свой экипаж… – сказала она. – А что насчет женщин, бросающих своих детей?

Джерри начал заикаться, но в конце концов выдавил из себя:

– Если ты вернешься, Карло убьет тебя.

Правда?