Красно-розовый город

— По-моему, они очищаются сами, как наша одежда. Но если мне кажется, что Тропе Рыболова не мешает небольшая уборка, я сам выхожу с метлой, и мои соседи — тоже. Вот Концертная площадь — у нас нет концертных залов, ведь погода всегда хорошая. Здесь ставятся и балеты, и спектакли. Я участвовал в фестивале Софокла, организованном Клио, и Шекспир тоже выигрывает на этой площади, ведь всем понятны любые оттенки…

Он показывал ей маленькие салоны и галереи, которые содержали, как правило, живописцы, небольшие кафе, с владельцами которых — отменными поварами — он дружил.

— Смотрите, Мейзи: вон отец Юлиус, о котором я вам говорил!

Он рассказывал о домах и об их обитателях, в первый раз сам обращая внимание на то, что в толпе среди людей всех рас, старых, пожилых, зрелых, юных, нет ни одного ребенка. Потом…

— Вон! Вон, в кафе у тротуара! — Он приподнял шапку, и мужчина привстал и с улыбкой поклонился. — Я же говорил, что ты узнаешь его!

Ариадна побледнела и кивнула.

— Моцарт! — прошептала она.

— Мы здесь обходимся без особых церемоний, — сказал он. — Я думаю, ты подружишься с ним. А вон старый Н'бана, мой любимый шаман; Али Аль-Иза — он был когда-то работорговцем, а вон та женщина была жрицей Солнца…

Они миновали Ювелирную, Фермерский рынок и Угол Поэтов, и наконец толпа начала редеть. Они доехали до Больничной — здесь дорога кончалась, и они все выбрались из повозки, смеясь и благодаря Киллера за славную поездку.

Они стояли высоко над городом, а перед ними лежал последний подъем на гору, и Джерри показал ей на низкое, светлое здание Больницы.

— Собственно, она никому не нужна, если не считать нескольких безумцев вроде Киллера — у него тут вообще постоянное место, но исцеление — дело нескольких дней, здесь, так близко к Оракулу и средоточию магии. Здесь и докторов-то нет, только очаровательная пожилая пара, ухаживающая за пациентами.

Ариадна глубоко вдохнула ароматный воздух. Легкий ветер шевелил ее медовые волосы, вспыхивавшие на солнце.

— А теперь мы пойдем к Оракулу?

— Да… — откликнулся он. — Немного позже.

Свен взялся за вожжи и развернул повозку. Меранцы пожелали им удачи и потянулись с холма вслед за поскрипывающей повозкой, оставив на площадке Джерри, Киллера и четверых спасенных смертных. Киллер стоял в позе вернувшегося героя, сжимая в руке жезл; вид у него был при этом не очень убедительный. Джерри держал в руках свои шлем из кабаньих клыков.

Гиллис пребывал в неожиданно хорошем настроении, хотя казался здесь в своем изорванном костюме и сбившемся набок галстуке абсолютно чужим. Мейзи одной рукой цеплялась за мужа, а другой придерживала огромный ворох брюк и свитеров. Лицо у нее казалось расстроенным. Карло сутулился больше обыкновения, но переодеваться в свою обычную одежду не спешил.

— Ну что ж, пошли, побеседуем с вашим Оракулом! — возгласил Гиллис. — Мне кажется, я заслужил объяснений и извинений, а от вас я их вряд ли получу.

Джерри первым шагнул на лестницу. Ариадна взяла его за руку и с любопытством посмотрела на него.

— Ты не очень рвешься туда, правда? — спросила она.

Будь честным…

— Нет, Визит к Оракулу может оказаться тяжелым испытанием, — признался он. — А я наделал ошибок.

Они поднимались по пологой лестнице все выше и наконец вышли на широкую площадку на самой верхней точке Меры. В центре ее возвышалась каменная платформа, на которой стояло высокое кольцо из розовых гранитных блоков на таких же столбах — Стоунхендж. Внутри была пустота. Ариадна, как он подозревал, видела полированные колонны, Мейзи — красный кирпичный собор…

— Давайте я сначала покажу вам вид отсюда, — предложил он. — Люди часто приходят сюда посидеть, полюбоваться пейзажем, поболтать, и, если Оракул хочет передать кому-то послание, он пользуется их услугами.

Рядом и правда сидели человек двенадцать: кто — на скамьях, кто — на низкой каменной балюстраде. Они вежливо кивнули, не вмешиваясь: четверо из вновь прибывших — явно были здесь новичками, а если в Мере и есть избыток чего-либо — так это хороших манер. Если не считать нескольких дикарей вроде Киллера, конечно.

Перед ними раскинулся весь город и сельская местность за стенами.

— Вон Северные ворота, через которые мы въехали. — За ними зеленел луг, на котором Киллер бился с Минотавром, но это все знали и так, а за лугом начинались зеленые холмы, замыкавшие перспективу. Небо над северной частью было затянуто темными тучами — так и полагалось.

Джерри еще раз показал им Концертную площадь, и несколько улочек, ведущих на запад, и панораму лесистых холмов, освещенных солнцем.

— Любишь ловить рыбу? — спросил он у Ариадны. — Или ходить на каноэ? В колледже я считался неплохим гребцом.

Она улыбнулась, погладила его по руке и промолчала.

Они переместились вдоль балюстрады и смотрели теперь на юг — там пейзаж казался совсем весенним: цветущие сады и чернеющие пашни. Приглядевшись, можно было увидеть пахарей, идущих за упряжками волов.

— Значит, у вас есть крестьяне? — спросил Гиллис. — Крестьяне, которые кормят хозяев — горожан?