Красноармеец Горшечников и «огненная вода». История 1-ая

Георгина замерла у коновязи, глотала гордые слёзы, повернувшись спиной ко всему миру. Весь мир - Ромка и Олёна Максименко - смотрели на неё в растерянности.

- Ты не расстраивайся, - начал Гарька. - Я сказал, что один во всём виноват. Он передумает.

- Мне всё равно, - надменно сказала Георгина. - И зачем только нужны мужчины? Мне вот совсем не нужны. Особенно этот. Пускай хоть сквозь землю провалится. Пусть хоть тонет - руки не подам…

Конец угрозы, булькая, потонул в слезах, как воображаемый Снейп - в водах Кубани.

- Много от мужчин бед для нашего пола, - вздохнула Олёна. - А всё же как без них? Человек без любви - что яблоня бесплодная.

- Я одна проживу. Буду бороться за революцию, в этом моё единственное счастье. А мужчин я ценю исключительно как товарищей по борьбе, в остальном они мне не интересны. Особенно этот. «Свобода - женщина с широким, твердым шагом, со взором огневым, под гордо реющим по ветру красным флагом, под дымом боевым» * * * , - процитировала она, вскидывая голову, но не удержалась и всхлипнула еще раз.

- Пусть комиссару достаётся, - сказал Ромка шёпотом. - Уж очень она человек возвышенный. Поди, и щей не сварит - всё книжки будет читать.

- Она будет читать, а ты - щи варить и портки стирать, - ухмыльнулся Гарька. - Всё по справедливости.

- Какая же это справедливость, когда мужик бабьим делом занимается? - Ромка насупился.

- А такая, что это месть за годы женского угнетения, - объяснил Гарька.

- Вот ты, Горшечников, подкованный, а иногда такую чушь спорешь, что хоть падай, - посетовал Улизин.

- Сразу и сдался. Возвышенный… а ты дотянись, Ромка. Иначе всю жизнь будешь по земле ползать.

- Не всем же в поднебесье крыльями трещать. На то и земля, чтоб мы по ней ползали. Наша она теперь, земля-то. Я её пуще всякой бабы люблю, как мамку, как революцию - вот как!

Гарька махнул рукой.

- Пусть, земля так земля… Разве я о том?

В Новороссийске грузились на суда остатки измятой армии, увозили с собой остатки разбитого трона. Многие из людей, толпившихся там, на этих скорбных кораблях, были храбрецы, многие из них блистали умом и талантами, и всё это должно было пропасть втуне, угаснуть, потому что всё это было - прошлое.

Будущее они оставили здесь. Его, как трофей, подняли Гарька, Ромка, Георгина и их товарищи. Их будущее реяло по ветру, окрашенное кровью их сердец, и вело за собой всех, кто будет строить новый мир, на земле и в поднебесье.

* Начпоарм - начальник политотдела армии.

* * Как отразилась неудача на умонастроении бойцов? - Они готовы сражаться.

* * * Огюст Барбье. Собачий пир. Перевод В. Г. Бенедиктова

Название: Красноармеец Горшечников и дары жизни. История 5-ая.

Автор: Снарк/Svengaly

Научный консультант: Modo

Бета: всё сами

Арт: Российская история

Пейринг: ГП/ДМ, СС/ГГ

Рейтинг: G

Тип: джен

Жанр: Adventure, Humor

Размер: макси

Статус: закончен

Дисклеймер: все принадлежит Роулинг

Предупреждение: немагическое AU

Аннотация: Отряд комиссара Снейпа в составе армии Шмелева храбро сражается за светлые идеи коммунизма и мировой революции.

Действующие лица:

Комиссар Снейп Ксаверий Северьянович - командир одного из отрядов в армии Шмелёва, старый большевик, человек с прошлым.

Лютиков Ромуальд - помполит, бывший учитель в гимназии.

Чернецкий Серафим - боец отряда, бывший паныч, по убеждениям анархист.

Шмелев Альберт Петрович - командарм.

Красноармейцы:

Гарька Горшечников

Ромка Улизин

Георгина Грамматикова

Новил Долгодумов

Храпов - красноармеец большой богатырской силы.

Олена Максименко - подруга Храпова, влившаяся в отряд под Новороссийском.

Хмуров - старый солдат, долго воевавший еще в царской армии.

Фильченко - завхоз отряда.

Злоклятов Люциан Афанасьевич, Злоклятов Дрон - белогвардейцы, отец и сын.

Безносый - атаман банды зеленых.

* * *

Июльским утром двадцатого года отряд комиссара Снейпа возвращался из рейда на станицу Неберджайскую, где люди беглого генерала Фостикова* 1 собирали продовольствие. Казаки успели уйти. Север решил за ними не гнаться: идти маленьким отрядом через дремучие леса и скалы было смерти подобно. Старейшины из аула под станицею предлагали проводника. Комиссар полопотал с шапсугами* 2 по-ихнему, вежливо скаля желтоватые зубы, вскочил в седло и велел возвращаться.

- Обманут, - пояснил он.

- Для чего им? - возмутился Лютиков. - Они предложили нам помощь! Почему ты не веришь людям, Север?

- Заведут и зарежут. Я этот народ знаю.

- Сам такой, - сказал Чернецкий тихо, однако так, чтобы комиссар расслышал.

Тот только усмехнулся. От реквизиций и развёрсток со всех сторон народ озверел; горцы, едва грамотные, революции не понимали, а власти вовсе никакой не хотели.

- Фильченко, нам двух баранов дают. Долгодумов, Храпов, присмотрите. Винтовок не опускать! Если что, стреляйте.

Завхоз метнулся к телегам.

- У них, поди, и хлеб есть? - сказал он.

- Рано ещё, - проворчал Храпов.

- Из старых запасов, - уточнил завхоз.

- Кубревком запретил проводить самовольные реквизиции, - строго сказал Лютиков.