Красное бедствие

Жрицы храма Черной Трехликой Матери с самого детства учили её ненависти, вместо сказок на ночь читали древние летописи, в которых в красках описывались ужасы Столетней войны. У Хести никогда не было выбора, она просто не могла смотреть на людей без содрогания и отвращения. Семена ненависти прорастали в ней, давали свои плоды, и, в конце концов, она убедила себя в том, что люди заслуживают уготованной для них судьбы.

Опустошив котел, она вышла в коридор и пошла к комнате калеки. Пусть она не обязана во всем подчиняться Лаверну, это задание вызывает у нее интерес. Мальчишка оказался не таким уж бесхребетным и, если она узнает, кому он отправлял сокола, на одного наследника Дома Багряных Вод может стать меньше.

Верховная предлагала Лаверну убить калеку, но тот по непонятным причинам решил сохранить ему жизнь. Неужели его глупый лепет о родной крови – это правда? На первый взгляд между братьями нет ничего общего.

Она вошла в его комнату без стука и застала мальчишку за шахматной партией.

– Что тебе нужно? – Он покраснел, будто его застали за чем-то постыдным.

– Шла мимо, – ответила Хести. – Решила взглянуть на птенчика, за которым мне приказали наблюдать.

– Значит, других дел тебе действительно не доверяют? – фыркнул мальчишка.

– Можешь жалить меня сколько угодно, мне наплевать. – Хести по-хозяйски уселась на мягкую кровать и откинулась на подушки. – А ты, я смотрю, настоящий затворник, да? У тебя что, нет друзей? Сидишь здесь целыми днями.

– Глядя на тебя, могу задать тот же вопрос, – огрызнулся калека.

– Погоди, погоди, – Хести подалась вперед, – у тебя что, есть зубы?

– Замолчи, – пробормотал он.

– А не выходишь ты, должно быть, из-за ноги, да? Знаешь, что делают с калеками на моей родине? Сбрасывают их с Жертвенной Скалы, чтобы мать не мучилась.

– Моя мать умерла.

– Хорошо, что она не видит какой ты жалкий.

Он вскочил и тут же зашипел от боли. Схватившись за ногу, мальчишка медленно опустился на стул и принялся растирать мышцу. Хести усмехнулась.

– Не делай резких движений, калека.

– Тебе нравится насмехаться надо мной? – Он вскинул голову и уставился на неё своими темными, жалобными глазами. – Так знай, что мой брат преуспел в этом намного больше, чем ты, и ни одно твое слово меня не ранит.

– А чего тогда ты вскочил? – Хести улеглась на живот и подперла подбородок руками.

– Не смей говорить про мою мать, – прошипел мальчишка. – Никогда.

– Давно она умерла? – сжалившись, спросила Хести.

– При моем рождении.

– Тогда почему ты так разозлился? Вы ведь даже знакомы не были.

– Человеку, съевшему сердце собственной матери, этого не понять, – зло бросил он.

– Я не человек, – резко одернула его Хести. – Никогда не забывай об этом, калека.

Он вздохнул и повернулся к шахматной доске. Хести разглядывала его и пыталась понять, почему он так её раздражает. Хотелось сделать ему побольнее, укусить, ужалить, сделать так, чтобы на этом юном мальчишеском лице проявилась истинная сущность человеческой природы – жестокость и жажда разрушений. Но мальчишка только морщился и шипел, как дикий кот, в его глазах не было ненависти.

Но это только пока.

Когда три Столпа будут возведены, он узнает, что такое месть. Её, как известно, лучше подавать холодной.

– Сыграем? – вдруг предложил мальчишка.

– Я не умею, – отмахнулась Хести, но все же подошла к доске, легко ступая по толстому ковру. – На вид глупая игра.

– Глупая здесь только ты, – огрызнулся он.

– Кусаешься? Мне нравится. – Она наклонилась и щелкнула по фигуре, напоминающей башню. Та покачнулась и упала.

– Ты только разрушать все умеешь? – устало спросил мальчишка.

– Умею и созидать.

– Не верится.

Хести хмыкнула и отвернулась к окну. Будь у неё разрешение на использование магии, она бы ему показала, на что способны потомки лунного народа, но пока придется подождать. Она сложила пальцы в жесте силы и представила, как на кончиках ногтей появляется свечение, почувствовала, как по рукам пробежали сперва мурашки, а за ними волны энергии.

Одернув себя, она потрясла руками, чтобы сбросить магическое напряжение. Не хватало еще, чтобы наставница почувствовала всплеск её силы и примчалась сюда, чтобы наказать на глазах у калеки.

– Кто научил тебя играть? – спросила она, повернувшись к притихшему отпрыску Багряных Вод.

– Отец, – нехотя ответил он.

– Я слышала, что перед смертью он стал затворником. Что с ним случилось?

– Никто не знает. Лекари говорили, что это старческая хворь.

– А что думаешь ты? – Она подошла ближе и заглянула ему в глаза.

– Что Лаверн что-то с ним сделал, – признался мальчишка.

Хести удивленно вскинула брови. Вот оно как. Значит, братья не доверяют друг другу настолько, что младший считает, будто Лаверн приложил руку к смерти их отца. Почему тогда Лаверн сохранил ему жизнь? Они ведь явно терпеть друг друга не могут.

– Ладно, – сказала она, усаживаясь напротив калеки, – покажи мне, как играть в эту дурацкую игру.

– Для начала признай, что она вовсе не дурацкая, – проворчал мальчишка.

– Сперва научи, а там посмотрим. – Хести взяла в руку одну из фигур. – Надо же, это лошадь…

Глава 7