Читаем КРАСНОЕ И КОРИЧНЕВОЕ. Книга о советском нацизме полностью

— Суд разберется, — попытался я ее успокоить.

— Как же — разберется! — убежденно возразила она. — Им бы только засудить человека.

— Скажите, пожалуйста, почему нет его самого, — задал я, наконец, тот вопрос, который больше всего интересовал меня.

— Вот именно! Сказали, что болен.

— Разве в таких случаях не переносят слушание? — удивился я.

— Нет, вы не поняли, — ответила она, понизив голос до шепота. — Сказали, он вообще болен. Психически. То есть сумасшедший. Так они объяснили.

— Ах, вот оно что! Невменяемый... А разве невменяемых судят?

50

— Выходит, что судят, — сказала она, снова понизив голос до шепота.

Шизофрения

В сущности, я уже догадывался о том, почему подсудимый отсутствует, но все же не мог поверить, что такое возможно. Не надо быть юристом, чтобы понимать, что вся процедура суда становится пустой формальностью, если такой важный вопрос как вменяемость или невменяе-мость подсудимого может быть решен до судебного разбирательства и без всякого участия судей. Если подсудимый в таком тяжелом состоянии, что не может быть доставлен в зал суда, должны быть допрошены эксперты, признавшие его невменяемым. Здесь, однако, и этого сделано не было. Скептики имели право предположить, что подсудимого прячут от публики, ибо боятся его показаний. Или же хотят уберечь от почти неминуемого смертного приговора, так как по советским законам за преднамеренное убийство без смягчающих обстоятельств (а здесь, как увидим, все обстоятельства были отягчающими) полагается смертная казнь.

Впрочем, я меньше всего мог быть причислен к скептикам. Не потому, что безоговорочно верил предварительному следствию или титулованным экспертам. В конце судебного заседания были названы имена: именно эти "врачи" во главе с академиком Морозовым признавали психически больными тех, кто неугоден властям. Однако я имел основания полагать, что в данном случае экспертам не пришлось покривить душой. Ибо того, кого судили, я сам признал психиче-ски больным заочно ещё за два года до суда, хотя вовсе не являюсь психиатром.

"Диагноз" я поставил на основании записки В. Н. Емельянова в ЦК КПСС, носившей сенсационное название: "Кто стоит за Дж. Картером и так называемыми еврокоммунистами".1 В этой рукописи утверждалась и горячо отстаивалась та мысль, что за тогдашним американским президентом, еврокоммунистами, социал-демократами, диссидентами внутри СССР и всеми вообще общественными силами и группами в мире, которые, по

51

мнению автора, нелояльны по отношению к СССР и КПСС, стоят явные или замаскированные организации масонов и сионистов, стремящихся захватить господство над миром. Поскольку над западным миром господство уже захвачено, то их главная задача — подрыв государственного строя в СССР и других социалистических странах. Поэтому с сионизмом и масонством необходимо вести самую решительную борьбу, и в первую очередь — неустанно разоблачать его замаскированную сущность. Разоблачать Талмуд, Библию и другие иудейские книги как носящие в себе идеи захвата мирового господства евреями. Разоблачать евреев, занимающих какие-либо влиятельные посты, ибо все они — ставленники мирового сионизма (в том числе и те, кто на словах борется с сионизмом). Разоблачать диссидентов, таких как Сахаров, Солженицын, Рой и Жорес Медведевы, как масонов, выполняющих тайные приказы "сионистского правительства". Разоблачать французских, итальянских и других еврокоммунистов, выполняющих задание расколоть мировое коммунистическое движение.

Автор предлагал в срочном порядке ввести в школах и вузах преподавание специального курса "сионизма и масонства", а так же создать научно-исследовательский институт по изучению и разоблачению сионизма и масонства, но ни в коем случае не допускать в него на работу евреев. И, наконец, в Записке предлагалось принять предупредительные меры против советских евреев, которые обязательно изменят родине в будущей войне. Дабы предотвратить эту массовую измену, выдвигалось требование уже сейчас (когда начнется война, будет поздно!) поступить с "этой частью населения" так, как поступили с "народами-изменниками" в прошлой войне (Имелась в виду поголовная депортация Сталиным крымских татар, немцев Поволжья, чеченцев и других народов). В качестве положительных примеров указывалось решение еврейского вопроса в Польше, откуда евреи почти поголовно были изгнаны в 1968-69 годах, и в Центральной Европе в годы войны, где они подверглись тотальному уничтожению гитлеровцами.

Обширная записка содержала массу экскурсов в историю, в ней приводилось множество цитат, малоизвестных историче-

52

Перейти на страницу:

Похожие книги

Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное