Красное колесо. Узел 4. Апрель Семнадцатого. Книга 1

Чем опасней разнобой в мыслях у товарищей – тем быстрей и надёжней спаять их организационно и связать им рты резолюциями. За последние дни, пока снаружи свистела и улюлюкала антиленинская травля, и грозились арестовать, убить, и на улицах рвали «Правду», – Ленин, отбивая внешние атаки (в каждый номер «Правды» успевая писать от четырёх до семи статей, всегда неподписанных, так сильнее выглядит), успевал и строить внутреннюю организацию большевиков. Вот, в несколько заседаний, провели петроградскую городскую конференцию, человек 35, которых приходится считать пока главными, – и неплохо, Ленин победил. (Своих доверенных – Сашу Аксельрода из Азово-Донского банка, Женю Соловей из Сибирского банка, Антона Слуцкого, Коллонтай, Людмилу Сталь разослал по городским районам, чтоб их оттуда выбрали, да супруги Соловьи сами и образовали Рождественский район, а с нами приехавших Зиновьева, Равич, Харитонова и надёжного Сулимова, красинского подручного по взрывчатке, втиснул и в президиум, – и вот приняты все нужные нам резолюции.)

Сперва, не подавленные и его приездом, авторитетом, опытом, славой имени, – здешние петербургские спорили против многих его тезисов. И, мол, не время говорить о перемене программы и названия партии (ну может, и погорячился, подождём), а надо привести к единству понимание момента (вот именно – к единству!). И даже, из дремучих выборгских, полезли доказывать, что тезисы Ленина имеют только теоретическое значение, а не практическое. (Да только практическое и важно! да без этого, к свинячьей матери, зачем бы их и составлять!) А хитренький Калинин взялся доказывать, что в тезисах будто и вообще ничего нового нет, всё это было, мол, в их февральском манифесте со Шляпниковым, и по аграрному вопросу они это самое говорили, а только вот новое, что Советы – единственная форма правительства. (Так это и есть главное звено! – прямой путь к пролетарской власти, готовая организационная форма, это и надо было увидеть!) И высунули затверженную шпаргалку, что не закончена буржуазно-демократическая революция и нельзя переходить к пролетарской, мол, пролетариат в России слаб, незначительный класс, не может победить без крестьянства, и не надо нам выставлять Парижскую Коммуну, и без надежд на цепь международных революций. (Употребил Ленин среди своих «Парижская Коммуна», напечаталось в «Правде» – стали обвинять, что Ленин напугал капиталистов.) И что у нас – вопрос о социализме ещё не стоит, захват власти – это уход от массы, бланкизм, и Совет правильно сделал, что отказался от власти, Петроград – не вся Россия, там – другое соотношение сил, пролетариат в России не может взять власть, это вызовет контрреволюцию, и мы ещё не готовы сражаться на улице, и у крестьянства есть страх перед выступлением пролетариата, и даже землю брать не надо, неизвестно, как с ней распорядиться.

И всю эту белиберду приходилось выслушивать – у себя, внутри собственной организации! внутри Кшесинской! – какое же кольцо железной воли ещё надо, чтобы сжать сперва своих, а потом пролетариат, а потом и все российские массы. Но помогла и предварительная обработка, уже многие говорили и за Ленина. Нынешний Совет выражает не те взгляды, что большинство пролетариата. Надо стараться развивать дальнейшую революцию, и землю конфисковать. Диктатура пролетариата – возможна (Голощёкин, наш давний). Пойдёт ли революция ко второму этапу? несомненно пойдёт. (Богдатьев, боевой.) Двоевластие у нас потому, что пролетариат в первую минуту как бы испугался власти. А теперь трудней, но не надо пугаться: власть должна быть в наших руках. Временное правительство – никому не нужно, надо создавать комитеты, которые выразят волю народа. Вон, крестьяне, опережая нас, уже захватывают землю. (Молоденький Эпштейн-Яковлев, тоже будет кадр.) Наша революция открывает эпоху революций на Западе. (Ну, это Сафаров, с нами приехал.) Россия идёт к вооружённому референдуму, вооружённому плебисциту. (Слуцкий, и формулировка удачная.) Все товарищи до приезда Ленина бродили в темноте, только и ограничивались подготовкой к Учредительному Собранию парламентским способом. А товарищ Ленин осветил момент. Принять лозунги Ленина и не бояться Коммуны! (Сталь. А Коба Сталин – благоразумно помалкивает, но уже от Каменева откалывается.)