Красное колесо. Узел 4. Апрель Семнадцатого. Книга 1

В марте, поднимая тревогу, что немец идёт на Петроград, действовали более верно. Но сейчас Гучков и другие министры просили: непременно успокоить.

– Петроград может быть спокоен за свою участь. У нас достаточно сил. О столице заботятся. Настроение в Петрограде близко к панике, но оно ни на чём не основано.

Шевельнулось сказать посмелей:

– Если мы и боимся за Петроград, то только в том отношении, что отсюда не всегда идёт здоровый дух. Заявления, что война окончена, вселяют в армии безпокойство.

Вопрос (на поддержку генералу): братание?

– Да, к сожалению. Но это позорное явление постепенно ликвидируется. Противник возлагает большие, но ложные надежды, что революция и пропаганда разложат нашу армию сами собой.

А можно ли ожидать в ближайшее время генеральных сражений?

– Да. Этим летом развернётся генеральное сражение и на Западе, и на Востоке. Вообще, 1917 год – решающий год в Мировой войне, ибо народы так устали, что вряд ли смогут проявить способность к борьбе больше 4–6 месяцев.

Верят ли в победу союзники?

– Они непоколебимы. А у нас… – вздохнул, – у нас, к сожалению, мечты не о победе, а об установлении тихой мирной жизни. Даже вступление в войну Соединённых Штатов у нас не произвело впечатления.

Есть ли в армии ячейки или гнёзда, на которые могла бы опереться контрреволюция?

– Нет! От генерала до солдата все преданы новому строю. Надо было видеть, – прилгалось невольно, – тот искренний порыв, каким был встречен переворот в армии… В общем, мы переживаем сейчас чудесное, но больное время. Будем надеяться, что этот временный кошмар исчезнет.

А может быть, нужно было говорить всё – не так? ударить в набат: разваливают Армию до конца?!

Боялся дать знать немцам.

Боялся столкновения с Советом. И подорвать министров…

59

(Петроградские улицы перед вечером 20 апреля)

* * *

Со средины дня по Петрограду потекли слухи, что восстали полки, заблокировали Мариинский дворец и арестовали Временное правительство.

– Да что ж мы бездействуем, господа? Надо – вызволять правительство?!

А – как?..

* * *

Стал оживляться Невский. Там и сям собирались возбуждённые группы. Единомышленные, в них не спорят, а все возмущаются. Поднимаются и ораторы на случайных возвышениях:

– Да что ж это делается, господа? Да это же – не царское, это – наше революционное правительство!

Летучие митинги переливаются один в другой. Надо – идти?.. А куда мы пойдём? И что из этого будет?

Идти? Тогда надо и – нести. А – что? Красные флаги, их ещё много везде осталось. И плакаты, их тоже осталось от 1 мая. Хотя они – не о том.

Всё же стали – идти… Сперва неуверенно.

Но к ним примыкают.

* * *

Но и так: идёт по Невскому безпорядочная толпа 16—17-летних и несут «Долой Милюкова». Военный врач спрашивает одного:

– А как быть с Временным правительством?

– Пускай сидит.

* * *

Всё более заливается Невский манифестациями, сочувственными Милюкову и Временному правительству. Уже – многосотенные, жители центра. И идут – через Фонтанку, через Мойку – на Мариинскую. Вызволять!

Уличное движение замедлилось, но трамваи пролетают.

* * *

На углу Морской пересечение: с Мариинской площади уходил 180-й полк, а от Мойки подошла манифестация штатских – котелки, студенческие фуражки, шляпки. Из солдатского строя закричали:

– Долой!

Но невские манифестанты не спустили плаката: «Да здравствует Временное правительство!» Тогда солдаты из строя кинулись на этих чистюль с кулаками, огрели кой-кого, а плакат изорвали штыками. Те и публика с тротуара кричали:

– Насилие! Произвол!

А солдаты:

– Долой провокацию!

Но – подхватились, и к своему строю, драка не развязалась. А публика – собралась гуще, негодовали. Высокий офицер выразил общее недоумение, что солдаты позволили себе такой поступок по отношению к гражданам, так же свободно, как они сами, выражающим своё мнение.

* * *

После конца заводской дневной смены стали появляться рабочие демонстрации и в центре города. Шли в рабочей одежде, несли редко красные флаги да оставшиеся плакаты: «Стать под знамёна Циммервальда», «Всеобщее страхование жизни за счёт государства». Несколько сот с революционными песнями прошли до Знаменской площади, но там не задержались, ушли по Лиговке.

И ещё вослед – толпа работниц, четыреста-пятьсот, среди них и подростки, с «Долой Милюкова» и пением «Отречёмся от старого мира» быстро-быстро шли по Невскому к Знаменской, будто им надо только отбыть проходку.

А им навстречу – «Полное доверие Милюкову!», и солдаты есть в том шествии. Проминули друг друга безболезненно.

* * *

В начале Невского остановили автомобиль адмирала Весёлкина как якобы переодетого Милюкова, потребовали разоружить и арестовать. Но подоспели матросы, что знают этого адмирала. Всех повели в морской штаб для проверки.

* * *

Противоположные шествия обмениваются резкими репликами, но без потасовки. Прошли по Невскому и опоздавшие какие-то небольшие отряды Измайловского и Петроградского батальонов. «Опубликовать договоры с союзниками».

Из окон Невского и с балконов энергичными взмахами приветствуют правительственные демонстрации.

* * *