Красное колесо. Узел 4. Апрель Семнадцатого. Книга 1

По всему Невскому на каждом перекрестке вырастают толпы, нетерпеливо слушают ораторов, кричат одобрительное или «долой». А где – образуется уличный председатель и даёт слово по очереди. Горячо жестикулируют, наступают друг на друга. Вот дама спорит с гвардейским солдатом. Рабочий в чёрном пальто:

– Милюкова надо подсократить.

Барышня в высоких шнурованных ботинках ахает.

Студент с фонарного столба:

– Милюков говорит – воевать до победного конца, – значит будем воевать без конца.

Господин в котелке, спиной к афишной тумбе:

– У нас же неспособны критически вникать в доводы. Успех у того, кто предлагает самое приятное. Что они предлагают? – пожалейте врага, который сильнее нас и захватил наших пятнадцать губерний!..

Полковник фронтовой со ступенек:

– Мы не скрываем, мы устали, оторвались от наших семей, живём почти в невыносимых условиях. Но армия решительно протестует против позорного мира!

С «ура» его подхватили на руки и понесли по Невскому.

На проспекте там и сям – иностранцы, с любопытством наблюдают.

* * *

– Так нельзя! Сегодня кричат «долой Милюкова», а завтра крикнут «долой Керенского»?

Долговязый солдат:

– Да ничего вы не понимаете.

– А кто понимает?..

Соседний господин:

– Россия всё должна испытать на своей шкуре.

* * *

От высоких ступеней городской думы, где призывали к доверию, несколько студентов и офицеров крикнули: «Идёмте к министерству иностранных дел!» Наскоро написали на красных флагах мелом: «Да здравствует Временное правительство!», «Долой Ленина!» – и пошли. По пути к ним присоединялись, и уже под арку Главного Штаба вышло на Дворцовую площадь тысяч до пяти, впереди – однорукий офицер.

Вправо. Остановились, держа флаги. Ждали – не выйдет ли Милюков. На балкон вышел его заместитель Нератов:

– Русская свобода всегда была дорога Милюкову, и никогда он её не предаст!

– Верим! Верим! Да здравствует Милюков!

Овация.

Отсюда решили идти к Мариинскому дворцу, может повидать Милюкова там.

У «Астории» встретились с враждебной манифестацией, кое-кто схватился. Но разняли милиционеры, спрыгнувшие с грузовика.

* * *

А какие рабочие манифестации поплелись по привычке к Таврическому дворцу – там никого не заставали.

Потом вышел Либер с пылкой речью:

– Самообладание, товарищи! Свержение правительства сейчас крайне нецелесообразно!

* * *

В толпах только и слышны – то «ура», то «долой».

– Керенского! Пойдём за Керенским! Как он скажет?

Но – нет его нигде, и не слышно.

Студент института гражданских инженеров бежит по мостовой вскачь и кулаком описывает круги:

– Долой Ленина! Да здравствует Временное правительство! Да здравствует свобода!

* * *

С клодтовских коней студенты убеждают проходящие манифестации:

– Не надо! Расходитесь! Вот-вот начинается общее заседание правительства, там всё и решится! Завтра узнаем!

60

Никчемный сбор Совета. – Речь Станкевича. – Большевик зовёт к свержению правительства. – Чернов пытается успокоить. – В прениях взрыв. Совет выходит из-под власти ИК.

Если считать от безсонной ночи и утренней переполошной встречи с Керенским, и потом нарастающих переполохов дня – Станкевич сегодня действовал достаточно, и был доволен. Главное: в последние часы он как бы взял военную власть в Таврическом: собрал свою Исполнительную солдатскую комиссию (ведь он – и был теперь вождь петроградской солдатни), быстро провёл постановление – и растелефонировали по всем воинским частям: всем вернуться в казармы, и ни одной части не выходить из казарм без распоряжения ИК. И так – он обрубил начинавшийся солдатский бунт, повторение Февраля. Конечно, тысячи солдат и сейчас на улице, и вон шумят под просторными окнами Морского корпуса, разлившись уже по всей полосе от здания и до невского берега, – но ни одна часть, и вооружённая, – не выйдет. Решил брать в руки руль – и взял.

Морской корпус уже привык к грузной толкучке в нём Совета и установленным скамьям (а модель фрегата и статую Петра I вынесли) – как будто в этом обширном зале никогда и не строили опрятных морских кадетиков. Теперь собирались две тысячи в чёрных нечистых куртках и в расхлябанных солдатских шинелях. Об этом внеочередном заседании Совета сегодня с утра напечатали жирно крупно в «Известиях», и депутаты же сами видели-слышали, чт'o где творится в столице, – и собирались с новоусвоенным чувством хозяев её, и страны, и своей судьбы: как мы сами сейчас постановим, так и будет, внушили за эти два месяца им.

А члены-то Исполкома знали, что Совет собран по перебулгачке, зря, уже и отменить нельзя, и решать на нём нечего.

Чхеидзе от этого испытывал стыд, и растягивал вступительную речь, замазывал, что зря их всех собрали. Начал со всей истории: как ждали следующего высказывания правительства об аннексиях и контрибуциях, чтобы решить поддержку или неподдержку займа. И вот – правительство опубликовало документ, которого мы ждали.

За окнами – ещё закатное солнце.