Красное колесо. Узел 4. Апрель Семнадцатого. Книга 2

Депутаты тут же пошли, пристроились к роте и просили командира роты выдать им обмундирование. Когда солдаты увидели, что депутаты действительно готовы идти в окопы, то стали кричать: «Мы – идём!» Тут от полкового комитета выступил вольноопределяющийся:

– Господа депутаты! Если вы поступите к нам рядовыми – это разнесётся, и станут говорить, что мы не хотели исполнить свой долг, и это наложит на нас клеймо позора. Мы умоляем вас не настаивать на своём решении.

Тут весь батальон, во главе с командиром, принялись просить депутатов отказаться, а несколько пожилых солдат стали и на колени. Демидов не выдержал сцены и удалился. Двое других сказали, что хотя бы до окопов пойдут с батальоном, – но просили их и этого не делать: «Сами пойдём!» Священник прочёл молитву – и батальон пошёл.

* * *

В середине апреля Ахтырский полк 137-й дивизии отказался сменить на позиции Полтавский полк: потому-де, что мало штыков в ротах. С большим трудом исходатайствовали ему пополнение, и оно пришло в начале мая. Но 6 мая Ахтырский полк снова отказался сменить на позиции, теперь Северо-Донецкий полк: потому-де, что не доверяют начальнику дивизии. Начальник дивизии оставил пост – но Ахтырский полк теперь заявил, что пойдёт на позиции не раньше 1 июня. По его примеру 8 мая и Волчанский полк, тоже стоявший в резерве, отказался сменить Чугуевский полк, и угрожали насилием в ответ на уговоры своего офицера. Тот офицер застрелился.

* * *

Даже бывшая деникинская «Железная» дивизия на Румынском фронте отказалась вести инженерные работы, поняв, что они есть подготовка к наступлению.

Ей последовала и соседняя стрелковая дивизия.

Солдаты многих частей теперь не хотели производить и вообще никаких работ – даже по простому поддержанию порядка. Окопы и ходы сообщения стали осыпаться, отхожие ровики не поправляются, переполняются дерьмом – и солдаты стали испражняться просто в ходах сообщения. Перестали и рубахи стирать.

Сменяющая часть отказывается принять окопы, потому что всё загажено. Сдающая уверяет: ничего не знаем, мы принимали зимой, всё было под снегом.

Пьянство, играют в карты.

* * *

Два наших пехотинца просидели весь день в окопах у немцев, вечером вернулись пьяные. В ту же ночь к нам перебежал эльзасец и рассказал, что эти двое там говорили: «Почему вы на нас не наступаете? Вы нас возьмёте голыми руками» – и объясняли, где какие роты, где пулемёт. Полковой комитет арестовал обоих. Пришли из их роты: «Если не освободите – расстреляем весь комитет». Освободили.

* * *

В Заамурской дивизии пехотинцы предупреждают офицеров арт-бригады: если один раз откроют огонь по немцам – переколют их всех.

Даже и в гвардейских корпусах пехотинцы стали перерезать телефонные провода артиллерийских наблюдательных пунктов, грозят поднять артиллеристов на штыки, если будут стрелять по немцам. Не дают открывать и пулемётного огня.

* * *

Суд полкового общества офицеров постановил удалить из полка одного из своих за недостойное поведение. Этот офицер кинулся к солдатам, призывая заступиться за него: он страдает за то, что защищал солдатские интересы. Солдаты разбушевались – их еле успокоили. А уж офицера, конечно, оставили в полку.

* * *

Большевики обычно – в задних рядах митинга, там и поддают жару. Записывайтесь все в большевики – и езжай куда хочешь! Бросим фронт всей дивизией – и пойдём делить землю!

– Зачем же мы царя свергали? – на кой чёрт нам война?

А другие:

– Штык против немцев, а приклад против внутреннего врага!

Солдаты так: «До осени, пока тепло, постоим, посмотрим, что будет, – а там и по домам».

* * *

Уже и в Особую (гвардейскую) армию проникла пропаганда мира, и есть случаи смещения командиров, даже полковых.

В Преображенском полковом комитете один из новоприбывших маршевиков резко поставил: а что делал генерал Кутепов 27–28 февраля в Петрограде? не он ли стрелял там в народ? Офицеры, члены комитета, запротестовали, что выйдут в отставку. Бывший писарь государевой роты Иван Беговой, учитель и эсер, ответил: «Кутепов – не наш, но он нам нужен. Нельзя упрекать человека, что он поступал по совести. С ним не пропадёшь». И старые солдаты поддержали.

* * *

В лейб-гвардии Московском полку одним апрельским вечером солдаты вдруг подтянулись, взяли цинки с патронами, винтовки, стали к бойницам – и зорко простояли всю ночь без понуждения, ничего не объясняя. Командир 8-й роты штабс-капитан Ласк удивился и порадовался их образумлению. А через день офицеры узнали: в тот вечер из полкового комитета было передано по ротам предупреждение: ночью офицеры уйдут к немцам, а те после этого атакуют нас.

* * *

И тем невыносимей, безсмысленней сидеть на фронте, ничего не робя: весна идёт! Хозяйственные мужики с изболелой душой ходят между комитетом и штабом:

– Явите Божескую милость, господа полковники, отпустите. Уж и пора посевная скоро пройдёт.

В медицинской комиссии тоже теперь сидят и рядят представители комитета.