Красное колесо. Узел 4. Апрель Семнадцатого. Книга 2

Да Иван только и слушает, ему ли лезть тут других учить.

Заспорили о братании – но взошёл с листком очкастый жёсткий барин, и стал по листку отвечать – насчёт тайных договоров, внешних дел и других держав, и нападёт ли Япония на нас, – тáк сердце и жихнуло: да неужто ещё и Япония? да что ж мы за бедняги такие? Успокоил: нет, не нападёт. Но нам самим надо не зевать, а брать да-да-нелы. И ещё много о чём, и всё непонятные слова, всё непонятные, Фрола в бок тишком толкнёшь – и он тоже не все знает.

А потом вылез не министр, но от Совета – Скобелев такой. Вид простой, наш, – а слова, ну, опять заворачивает. Какой-то ихний ма-ни-фес 14 марта вызвал вздох облегчения у каких-то диморатов во всех странах. И теперь со всего мира в какой-то город собираются ехать, и он сам первый едет, и там будут класть войне конец.

Ну, слава Тебе, Господи! Ну, дал бы Бог.

А временное правительство – ничего плохого, обидного. А государственная дума – умерла. Армия же не должна замирать в своих окопах, но должна наступать!

Чего это – замирать? Это раньше тихо сидели, не звукни, чтоб не накрыл, а теперь в окопах песни поют.

– А затем, товарищи, позвольте мне уйти и заняться вопросом о министерстве…

Ну иди, что ж, отпустили.

Тут – прапорщик выступил от 5-й армии, очень пылко.

– Мы бредим миром и понимаем, что война нам была навязана. Но в настоящую минуту нашей молодой свободе угрожает прежде всего немецкий пулемёт и немецкие штыки. И раз враг не понял нашего братания – то надо его прекратить!

И ещё один из 2-й армии прапорщик, Чернега, вернулся и объявил: будет завтра перед нами выступать сам военный министр!

С этим Чернегой, курским, Горовой тоже счёлся земляком, то и дело они на скамьях переговаривались, недалеко сидели. Оба они были нрава весёлого, даж забиячного.

121

(Фрагменты народоправства – Петроград)

* * *

Днём 17 апреля на Кирочной улице солдат-писарь Стрючков, одетый в штатское платье, выстрелил в спину генералу-от-инфантерии Кашталинскому, бывшему командиру корпуса, 67 лет, которого и не знал, члену Александринского комитета о раненых, много орденов за турецкую и японскую войну. Пуля прошла через грудь навылет. Раненый генерал продолжал идти без посторонней помощи, но упал, а через полтора часа скончался в лазарете. А Стрючков отбежал несколько шагов и упал как бы в падучей. Позже заявил, что стрелял без всяких мотивов.

* * *

Выпущенный революцией из тюрьмы барон фон Шриппен теперь зарезал кафешантанную певицу Сезах и её подругу Людмилу-Азу, сорвал с них драгоценности, отрубил обеим пальцы с кольцами. Подозревают, что его соучастником был аферист «ротмистр Сосновский». Украли бриллиантов больше чем на 50 тысяч.

* * *

Вечером 19 апреля группа анархистов-коммунистов явилась в комиссариат Выборгского района и потребовала ключи от дома № 17 по Полюстровской набережной – пустующей дачи бывшего сановника Дурново, которую анархисты решили взять под свой клуб. Ключей в комиссариате не оказалось. Тогда анархисты взломали двери дачи, заняли много больших комнат и немедленно стали перевозить туда свой багаж: огнестрельное оружие и взрывчатые вещества. Около дачи поставили свой караул.

* * *

В середине апреля произошло несколько дерзких краж в здании Сената. Из кабинета обер-прокурора гражданского кассационного департамента похитили мраморные часы с богатой отделкой, тяжелее пуда. В другой день такие же – из кабинета обер-прокурора 1-го департамента. У одного сенатора украли мундир с золотым шитьём и всеми орденами, звёздами. У барышни из канцелярии – каракулевый сак. Несмотря на розыск, похитителей не нашли.

* * *

На петроградских улицах – громкая смрадная брань простонародья, как раньше не смели.

У Николаевского вокзала и на Лиговке открыто продают порнографию. В кинематографе на одной из Рождественских улиц показывают богохульный фильм «Жизнь Христа». Приманка: «прежде запрещённый».

* * *

Не проходит суток, чтобы в Петрограде не произошло несколько десятков грабежей квартир, магазинов, лавок – и ночных, и дневных. Есть очень дерзкие. Милиционеры почти никогда не успевают никого захватить.

На Сенном рынке в полдень, во время перерыва приказчиков, было разгромлено 20 лавок и взломаны их кассы.

За смутные сутки 21 апреля в Петрограде произошло больше 30 квартирных краж, особенно крупная – у князя Бебутова (богача и известного фрондёра, издателя заграничного фолианта против царя Николая II).

* * *

В этот вечер в ораниенбаумскую парикмахерскую вбегает 16-летний подмастерье, подметающий там полы, и трясёт при клиентах и мастерах новенькой 10-рублёвкой: «Сейчас был в городе, и какой-то тип дал мне 10 рублей, велел: ходи и кричи «да здравствует Ленин, да здравствует партия большевиков!»

* * *

По ночам не стало дежурных аптек: вывешивают объявления, отправляя к соседним, – а там такие же объявления.

* * *

В местном поезде Царское Село – Петроград несколько солдат спорили о политике со своим унтер-офицером Андриановым. И – на ходу выбросили его на полотно.

* * *