Красное крещение

— Ну что ты, Степа, — говорит ласково мама, — и сейчас можно совершать подвиги во имя Христа. Например, как преподобные отцы. Давай я тебе почитаю про старца Серафима, как к нему приходил медведь, а он его кормил.

43

Очнувшись от своих воспоминаний, Степан встал из-за стола, помолился на образа и подошел к отцу Петру под благословение.

— Благослови, батюшка, пойти в алтарь прибраться.

— Иди, Степка, да к службе все подготовь. Завтра Собор Иоанна Предтечи. — Когда Степан вышел, отец Петр, вздохнув, сказал: — Понятливый юноша, на святках девятнадцать исполнилось, а уж натерпелся всего, не дай Бог никому.

44

Мохнатые высокие ели нависали над зимней дорогой тяжелыми от снега лапами. По этой лесной просеке довольно скоро двигался санный поезд продотряда.

Крутов поравнялся с санями комиссара и весело крикнул:

— Ну, Илья Соломонович, терпи, уже недалеко осталось. Вон за тем холмом село. Как прибудем, надо праздничек отметить: здесь хорошую бражку гонят, а с утречка соберем хлебушек — и домой.

— Пока ты, товарищ Крутов, праздники поповские будешь отмечать, эти скоты до утра весь хлеб попрячут, ищи потом, — сердито сказал Коган и, помолчав, добавил: — Надо проявить революционную бдительность, контра не дремлет.

— Да какие они контра? — засмеялся Крутов. — Мужики простые, пару раз с маузера пальну — весь хлеб соберу.

— В этом видна, товарищ Крутов, твоя политическая близорукость, — брезгливо сказал Коган, исподлобья глядя на Крутова, — эти, как ты изволил выразиться, простые мужики — прежде всего собственники, с ними коммунизма не построишь.

— А без них в построенном коммунизме с голоду сдохнешь, — громко загоготал Крутов.

— Думай, что говоришь, товарищ Крутов, — обиделся Коган, — с такими разговорами тебе с партией не по пути.

— Да я так, Илья Соломонович, холодно, вот и выпить хочется, а с контрой разберемся, у нас не забалуешь. Ты мне задачу означь, и будет все как надо, комар носу не подточит, — уже примирительно сказал Крутов.

— Я тебе говорил, товарищ Крутов, наш главный козырь — внезапность, — все еще раздраженный на Крутова за его смех, поучал Коган, не замечая ироничного взгляда Крутова, — разбейте бойцов на группы по три человека к каждым саням, как въезжаем в село, сразу по амбарам — забирайте все подряд, пока они не успели опомниться.

— А по сколько им на рот оставлять? — поинтересовался Крутов.

— Ничего не оставлять, — сердито буркнул Коган, — у них все равно где-нибудь запас припрятан, не такие они простые, как вы думаете. А пролетариат, между прочим — движущая сила революции, — голодает, вот о чем надо думать.

45

Степан поднялся на колокольню, с которой открывалась прекрасная сельская панорама. Он взял в руки бинокль, погладил ладонью его черный корпус, поднес к глазам и стал наводить резкость. Рука его дрогнула, когда в окуляре бинокля замаячили остроконечные буденновки всадников.

— Продразверстка! — прошептал в волнении Степан и заметался по колокольне, не зная, что предпринять.

Вначале он ринулся было бежать вниз предупредить, но потом остановился, задумавшись. Поднял глаза к колоколам. Поколебавшись немного, Степан взялся за веревку языка самого большого колокола и перекрестился.

46

Отряд продразверстки уже выезжал из леса, когда вдали послышались удары колокола.

— Набатом бьет, — заметил, прислушиваясь, Крутов, — это не к службе, что-то у них стряслось, пожар, может?

— Да нет, думаю, это ваши «простые мужики» о нашем приближении предупреждают, контра, — зло сказал Коган, — только как они нас издали увидели? Распорядитесь, товарищ Крутов, ускорить продвижение.

47

Степан, увидев с колокольни, как народ сбегается к церкви, перестал звонить и сам устремился вниз. Выбежав из дверей храма, он нос к носу столкнулся с отцом Петром, бежавшим с мужиками к церкви.

— Ты что, Степка, — кричит задыхающийся от быстрого бега отец Петр, — белены объелся?

— Там красные едут, на конях с повозками. Продразверстка. Я сам в бинокль видел.

Сельчане, окружив отца Петра и Степана, выслушали и стали галдеть.

— Тише вы, — прикрикнул на них Никифор, затем, потеребив бороду, как бы что-то обдумывая, решительно сказал: — Значит, так, мужики, хлеб — в сани, сколько успеете, — и дуйте за кривую балку к лесу, там схороним до времени.

48

Стон и плач стояли над селом. Красноармейцы врывались на крестьянские дворы. И вскоре выводили оттуда мужиков, под страхом оружия несущих мешки с хлебом. Бабы с истошными воплями выбегали следом с детишками: «Да что же вы творите. Мы же с голоду подохнем. Ироды окаянные».

В сторонке стоял Коган, в мрачном расположении духа наблюдая эту картину.

— Звонаря посадили под замок? — обратился он к одному из солдат.

— Так точно, — живо отвечал тот, — сидит и поп вместе с ним.

В это время к Когану подлетел на взмыленном коне Крутов и весело крикнул:

— Ну, Илья Соломонович, вот теперь гуляем и отдыхаем.

— Да ты что, товарищ Крутов, издеваешься, под ревтрибунал захотел?! Сорвано задание партии: хлеба наскребли только на одни сани.