Красное на голубом

– А что, прежде такого не бывало? – сухо спросил Марк. Прошли всего сутки. Да, может, девица загуляла?

– Бывало, конечно, но мы всегда знали, у кого из подруг она останется на ночь. К тому же мы сами прозванивали их номера, так, на всякий случай. И всегда трубку брала Мариночка.

Говорил один Павел Петрович, его жена лишь энергично кивала головой и шмыгала носом. Она так убивалась, словно заранее знала, что с ее дочерью что-то случилось.

– Я понял, что вы контролировали свою дочь. Что ж, это похвально. Но зачем вы здесь? У вас есть какие-то подозрения насчет того, где находится Марина?

– Да, есть. В городе – маньяк! Он убил уже двух девушек! Теперь пропала Марина. Вот мы места себе и не находим!

– А вам не приходило в голову, что у вашей Мариночки мог появиться какой-нибудь воздыхатель, ухажер? Вскружил вашей дочери голову.

– Да-да, конечно, – вдруг подала голос Лидия Григорьевна, – конечно, мы прорабатывали и этот вариант. Мариночка – девочка очень красивая, видная. На нее многие мужчины обращают внимание. Но при всем том она далеко не глупа. Она же понимает, что мы за нее волнуемся. Поэтому, если бы она, скажем, решила провести ночь с мужчиной, она бы позвонила и сказала бы, что с ней все в порядке, чтобы мы не волновались.

– Лида! – зашипел на нее муж. – Что такое ты говоришь? Марина не могла бы остаться на ночь с мужчиной.

– Паша, она уже взрослая девочка, – отмахнулась от него мокрым платочком жена. – И разве теперь до этого?! Главное, чтобы она нашлась. Мы пришли к вам, Марк Александрович, чтобы спросить, не находили ли… Не были ли еще убиты девушки… женщины? Я понимаю, наш поступок напоминает визит двух сумасшедших, но так и есть. Мы же обзвонили все больницы, морги! Мы всю ночь не спали. Паша едва стоит на ногах, у него больное сердце. Марина не могла так поступить, не могла! Это точно. Я хорошо знаю свою дочь. Она не растерялась бы ни в какой ситуации и нашла бы способ позвонить даже с Северного полюса, понимаете? Но она не звонит. – Голос ее сорвался на сип. В груди заклокотало, видно было, что женщина близка к истерике. – Я чувствую. Не знаю, как это объяснить, но я чувствую, что ее нет в живых! Понимаю, грех так говорить, но у меня внутри словно что-то оторвалось и болит, болит. Я же мать! Хотелось бы верить, что она жива.

– Возьмите себя в руки! – вскричал Марк. – Разве можно так себя накручивать? Поезжайте домой, успокойтесь. Да, действительно, убиты две женщины. Но – не студентки! Это были, повторяю, молодые женщины.

Марк подумал – какие привести аргументы, чтобы эти несчастные люди на самом деле немного успокоились? Это было рискованно, но он все же спросил:

– Скажите, ваша дочь носила при себе крупные деньги или же она вся была увешана драгоценностями, бриллиантами?

– Ой, нет, что вы! – замахала руками Лидия Григорьевна. – Конечно, у нее были кое-какие украшения, как и у всех девушек ее возраста.

– Значит, ничего страшного. Тех, других женщин, убивали с целью ограбления, – солгал он, вернее, предположил вслух, поскольку истинной причины убийств он еще не знал.

– Дай-то бог… – всхлипнула Лидия Григорьевна.

Марк успел хорошенько рассмотреть ее и подумал, что еще пару дней назад она могла выглядеть совершенно иначе. Молодая, красивая, стройная – и не подумаешь, что у нее взрослая дочь. Даже сейчас, в сером блеклом узком платье, она смотрелась впечатляюще. Дымчатые чулки («Или колготки?» – покраснел Марк), маленькие туфельки. Пышная прическа растрепалась, носик порозовел и теперь трогательно блестел от того, что Воронкова то и дело терла его носовым платком. Милая, интересная женщина. И рядом ней, по сути, – старик. Марку показалось, что в кабинете запахло старостью и одновременно попавшей в опасность молодостью. Как получилось, что мысли об этой паре затмили истинную цель их прихода? Вероятно, он считал, что они забили тревогу преждевременно.

– Хорошо, оставьте фотографии вашей дочери.

Как смог, он их успокоил и, когда они ушли, вызвал к себе Локоткова. Тот понял его без слов.

Через час они уже прибыли на то злосчастное место, где были обнаружены тела Овсянниковой и Погодиной. Только на этот раз накрапывал дождь, а над головами застыло холодное серое, напитанное близким дождем, небо.

– Может, мы, конечно, тратим попусту время. Но они были так убедительны. Говорят – не могла их дочь не позвонить. Да и в больницах нет девушек с такими приметами.

Они осмотрели каждый куст, где, по их предположениям, могло находиться очередное тело жертвы, небольшие овражки, густо заросшие нежной молодой травой, но ничего подозрительного не нашли. Когда они уже возвращались к машине, Локотков вдруг остановился и посмотрел себе под ноги. В тени густых папоротников, под ивой, что-то страшно белело. И это – примерно в десяти метрах от того места, где был обнаружен труп Ольги Погодиной.