Красное на голубом

Она отдала ему ключи сразу же, как только их отношения определились и они стали по-настоящему близкими людьми. Она так и сказала: «Петр, вот тебе ключи от моей квартиры, можешь приходить сюда, когда только пожелаешь». Она не сказала фразы типа: «Вдруг что-то случится», – нет. Она просто надеялась, эта милая, влюбленная в него женщина, что он станет появляться здесь, когда ему будет плохо дома, в семье, где, в ее представлении, его никто не любил, не ценил. Но таких случаев было мало, очень мало. И приходил он к ней сам, в ее отсутствие, когда она отправилась по магазинам или просто по своим делам, не потому что дома у него не все в порядке или ему там стало невыносимо. Просто иногда у него случались неприятности на работе, он был зол на кого-то, имевшего отношение к профессиональным проблемам, и его охватывали тоска и отчаяние. И вот тогда ему хотелось увидеть Олю, рассказать ей обо всем, что накипело на душе. Тем более что она прежде была его секретарем и отлично знала всех тех людей, преимущественно коллег-чиновников или подчиненных, о которых он ей говорил, а потому она понимала его с полуслова, во всем соглашалась с ним и, к счастью, никогда не давала советов. Просто сидела, слушала, поглаживая его ласково и целуя в наметившуюся лысину.

Он открыл дверь и напрягся. Потянул носом, с ужасом допуская мысль, что в квартире он может найти труп своей любовницы. Он вспоминал, как исчез один его приятель, долго не появлялся ни на работе, ни на даче. Его жена уехала с детьми в Крым, звонила оттуда Беленкову и спрашивала – не знает ли он, куда подевался ее муж? И тогда Петр Андреевич решился обратиться к соседке, которую хорошо знал и у которой были ключи от квартиры приятеля. Они вместе вошли туда и, едва открыв дверь, сразу почувствовали, как в нос им ударил этот запах.

Приятель умер во сне. Лежал на боку в постели, и труп его снизу налился синеватой кровью. Сердечный приступ.

Сейчас же, как ни пытался Петр Андреевич разобраться в мешанине квартирных запахов, ничего такого, что напоминало бы трупный «аромат», к счастью, не было.

– Оля? – позвал он осторожно. Сделал несколько шагов вперед. Не увидев и не услышав ничего подозрительного, двинулся дальше по квартире. Все как всегда. Везде чисто, аккуратно. Если бы, к примеру, ей стало плохо и она металась бы по квартире, то непременно бы что-то уронила, бросила, разбила. Так он себе это представлял. Не нашел он и следов пребывания врачей: ни пустых ампул или шприцев и влажной ваты в мусорном ведре, ни следов грязной обуви на паркете. Все было тихо, чисто, как всегда. И пахло хорошо, как обычно бывало в этом доме.

В спальне постель была заправлена, шторы задернуты. На столике – букет роз, тех самых, которые он подарил ей в их последнюю встречу.

Он сел на кровать, потом решил прилечь. Потом, вспомнив, что он в обуви, разулся, поставил ботинки на ковер. Сначала смотрел в потолок, потом, очнувшись от раздумий, сел и уставился в небольшой столик с выдвижным ящиком, в котором, как он знал, Оля хранила документы и деньги. Открыл. Там тоже все было аккуратным образом сложено. Шкатулка с драгоценностями, коробка из-под пудры, в которой лежали деньги, – все на месте. В прозрачной папке – документы. Паспорт на месте. Какие-то счета, открытки. И тут его взгляд упал на знакомую картинку. Сверкающая блестками елка, фужер с шампанским, разноцветный серпантин – пригласительный билет на новогодний вечер, который состоится в театре драмы 31 декабря 200… года, начало в восемь вечера. Это было всего несколько месяцев тому назад! Эту «елку» устраивал для элиты города мэр. Пригласительные шли наперечет. Он знал почти всех, кто был там – его друзья с женами, любовницами. Вот и он решился в первый раз, взяв на новогодний вечер жену, пригласить туда и Ольгу. Решили, что она придет с какой-то своей приятельницей, для отвода глаз (ведь Олю многие знали именно как его бывшую секретаршу), но он обещал, что непременно найдет время, чтобы уединиться с ней, у него для нее приготовлен подарок.

Конечно, он напрасно опасался, что кто-то там обратит внимание на Ольгу именно в связи с ним. Толпа разодетых в пух и прах гостей бала, громкая музыка, под которую хочется танцевать, столики с хорошей закуской, интересная программа, приглашенные из столицы артисты. С ним была вся его семья: жена Наташа, Костя и… Оля. Он наблюдал за ней, сидя за своим столиком, и находил ее весьма привлекательной и даже соблазнительной. На ней было темно-синее платье с открытой спиной, доходившее до середины колена, что давало возможность полюбоваться ее стройными ножками. Высокая прическа, длинная шея, украшенная яркими бордовыми сверкающими бусами, такие же длинные серьги, свисавшие почти до плеч.