Красное на красном

Одни кони казались свежими, другие были покрыты пеной и спотыкались, но всадники продолжали их нещадно нахлестывать. Если кто-то отставал, на его место протискивался другой, попроворней. Все были заняты погоней и тем, чтобы обогнать товарищей, по сторонам никто смотреть и не думал.

2

Эмиль засмеялся и поднял пистолет. Выстрел генерала слился с другими, промахнуться в валившую валом толпу было невозможно. Артиллеристы отстали на какую-то минуту. Четыре установленных на опушке легких орудия плюнули картечью, и Дику показалось, что ни одна картечина не пропала зря. Кони и всадники десятками валились на землю, задние, не успев сдержать разгон, налетали на упавших. Савиньяк не стал дожидаться, пока кагеты сообразят, что к чему.

Золотистый генеральский иноходец рванул с места в карьер, вылетел на равнину, сразу же сбив чью-то белую лошадь. Та упала, всадник вывалился из седла. Дик немного замешкался и отстал от генерала, мелькнула мысль о том, что нужно мчаться к Бонифацию, но вместо этого юноша непостижимым образом оказался в гуще схватки. К счастью для всадника, Сона в бою уже бывала. Кобылица, вызывающе заржав, проскочила между двумя кагетами, ударив кого-то задними ногами. Мелькнули выпученные глаза, что-то розовое опрокинулось навзничь, надвинулось что-то зеленое, сверкнула варастийская сабля, и зеленое исчезло. Дик рубанул наотмашь, клинок вошел во что-то мягкое и застрял, растерявшийся Ричард выпустил рукоять, но выручила обвивавшая запястье ременная петля.

Сона, не переставая ржать, вздыбилась и пустила в ход передние копыта. Рядом возник кто-то в черно-белом, что-то крикнул, но Дик не разобрал. Между ними вклинился здоровенный кагет с маленькой резной секирой. Юноша, заглядевшись на непонятное оружие, промешкал, но кобылица не сплоховала, взбрыкнув задом. Чужой конь, получив ощутимый удар копытом, дернулся в сторону, секира просвистела над самым ухом Дика, раздался выстрел, кагет мешком свалился под ноги лошадей, а пристреливший его гвардеец поскакал дальше и затерялся среди сотен людей и лошадей.

Вопли кагетов и талигойцев, конское ржанье, топот, какое-то бульканье, пыль, острый пьянящий запах. Дик отчаянно махал шпагой, потом вспомнил о пистолете, который и разрядил в чью-то разинутую пасть. Бой вертелся ярмарочным колесом, вокруг Ричарда орали, стреляли, рубили, падали, метались туда и сюда свои и чужие, фыркали, ржали, били задом, взлетали на дыбы кони, трещали копья, свистели клинки.

— Получи!

— Бей уродов!

— Бацута!

— А, закатная тварь!

— Кагетаааааа!

— На тебе!

Краем глаза Дик заметил, как кагет в бирюзовом наставил пику в грудь гвардейцу. Удар — пика перерублена, второй — бирюзовый повисает вниз головой, застряв в стремени. Упал раненный в грудь конь, спешенный талигоец схватился со спешенными кагетами, шпага застряла в теле врага, черно-белый не растерялся, врезал надвинувшемуся на него здоровяку кулаком, выхватил странного вида топор с дырками по всему лезвию, ударил…

— Разрубленный Змей!

— Талиг! Талиг!!!

— Казеа!!!

— Вараста и Ворон!

Каким-то чудом Ричард оказался рядом с Эмилем, генерал и его конь были забрызганы кровью, явно чужой. Савиньяк что-то проорал, весело сверкнув глазами, Дик не понял. Мимо промчался какой-то таможенник, во все горло крича два слова — «пора» и «Шеманталь». Савиньяк кивнул, и все завертелось снова, но в схватке наступил перелом.

Если б Дик был парящим в небе ястребом, он бы увидел, как передние кагеты пытаются развернуться навстречу выскочившему из рощи противнику и как «золотой эскадрон», сделав петлю, ударяет во фланг тем, кто сцепился с Савиньяком. Это стало последней каплей. Все больше и больше кагетов заворачивало коней, пытаясь спастись бегством, и наконец паника стала всеобщей. Недавние преследователи, вконец потеряв голову, бросились назад по своим же следам.

Савиньяк гнал бегущих безо всякой жалости. С каждой минутой становилось очевидней преимущество талигойских боевых коней над кагетскими лошадьми, даже самыми лучшими, — десяток талигойцев легко сминал три десятка кагетов. Ричард скакал рядом с Эмилем, крича что-то немыслимое. Юноше казалось, что за спиной у него выросли крылья. Он был счастлив и бессмертен, они все в этот миг были бессмертны и всесильны. Враг бежал, его следовало догнать, уничтожить, втоптать в желтую пыльную землю, и тогда придет победа, высшее счастье, дарованное мужчине и воину. Копыта Соны выбивали дробь, над головой трепетало знамя с Победителем Дракона, и Ричард Окделл не считал его чужим. Это было его знамя, это были его соратники, это была его победа…

3

— Иногда я понимаю своего дядю, — зло бросил Луллак, глядя на поле, — мулы! Безмозглые мулы!