Красное Село. Страницы истории

Враг рвался к Русско-Высоцкому, этот участок оборонительной полосы УР был особенно важен, поскольку перекрывал Таллинское шоссе. Начались ожесточенные бои на основной оборонительной линии. Каждый бункер продолжал бой до конца. При поддержке зенитной артиллерии и штурмовых орудий немцы смогли захватить лишь северо-западную часть Русско-Высоцкого. К концу 9 сентября деревню заняли вплоть до церкви. В самой деревне ополченцы сражались уже без связи со штабом батальона. Всю ночь шел бой. На следующий день из окружения вышло около 350 человек из состава 265-го ОПАБа. Усугубило положение защитников Русско-Высоцкого применение противником зенитных орудий. Красноармейцам удалось подбить два из них, но в ходе обороны зенитками подавлено 10 советских огневых точек. 9 сентября перешли в наступление части 8-й армии, зона ответственности которой начиналась поблизости от Ропши. Бойцы 1-й гвардейской ДНО и 191-й стрелковой дивизии также перешли в контратаку и выбили немцев из недавно занятой деревни Хабони. Из рук в руки переходила и другая соседняя с Ропшей деревня, Малые Горки. Советские войска связали боем 291-ю пехотную дивизию немцев и не дали ей возможности наступать. Также по ее позициям вели огонь корабли Кронштадтской группы, прежде всего крейсер «Киров».

Таким образом, участок у села Русско-Высоцкое становился «своеобразным краеугольным камнем обороны наших частей»: «Пока деревня удерживалась, противник был не в состоянии развить наступление в направлении Красного Села и в обход Ропши»[132]. Немецкие войска прорвали нашу оборону, но фронт прорыва получился очень узким. «Это не позволяло вбить клин в стык между 42-й и 8-й армиями, а также обойти укрепленные позиции с тыла или свернуть их фланговыми ударами»[133]. К вечеру немцы прорвались уже на глубину до 3 км.

Изданы воспоминания участников боя за Русско-Высоцкое. Вспоминает О. Ф. Тарасов, ополченец, боец 265-го ОПАБ:

«Вечером немцы заняли деревню Русско-Высоцкое, расположенную в тылу позиций 1 роты 265 артпульбата Октябрьской дивизии народного ополчения, метрах 400 от нашего СОТ, выведя таким образом из боя все наши артиллерийские ДОТы, орудия которых были смонтированы таким образом, что могли обстреливать лишь впереди расположенные сектора.

Надежда оставалась лишь на пулеметы, которые можно было снять со стационарных станков и поставить на катки. Ночь мы провели в землянке, соединенной с СОТ ходом сообщения, наблюдая, как горят в деревне два дома и слыша немецкие крики.

Нужно пояснить, что такое СОТ – это воплощение инженерной мысли первых месяцев войны, когда еще считалось, что немцы будут обязательно атаковать в лоб и лезть вперед, не считаясь с потерями. СОТ – самозакрывающаяся огневая точка – представляла собой бронеколпак с прорезанными спереди и с боков широкими амбразурами. Колпак был снабжен противовесом, представлявшим собой ящик, наполненный камнями. По идее, когда с фронта на нас наступали танки, а за ними следовала пехота, весь экипаж СОТ бросался к ящику, поднимал его и бронеколпак погружался в землю… Когда танки проходили, ящик отпускали и перед пехотой внезапно, как из-под земли, возникала пулеметная точка. А уж тут „по цепи врага густой“ должен был строчить „молодой пулеметчик“, отсекая пехоту от танков. Для этого в СОТе был сделан станок, на котором укреплялся пулемет.

Надо сказать, что в целях соблюдения секретности, чтобы не демаскировать укрепрайон, который создавали тысячи „окопниц“ под постоянным „контролем“ немецких самолетов, нам строжайше было запрещено опробовать пулеметы боевой стрельбой, а занятия пулеметным делом заключались лишь в сборе-разборке замка, заучивании шестнадцати причин отказа пулемета (перекос патрона и пр.) и прицеливании: обычном, поверх голов контратакующих частей (два поперечных пальца) и в промежутки между боевыми порядками (расстояние между указательным и средним пальцами). С утра, поставив пулемет на катки, мы решили обстрелять деревню. Тут-то и сказалось воздержание от боевых стрельб: пулемет бил только одиночными – отсырели патроны. Немцы на наши одиночные выстрелы ответили шквалом минометного огня. Под этим огнем нам пришлось вернуться в землянку, разжечь плиту и сушить коробки с лентами. Наконец ленты были просушены, и пулемет стал бить по деревне очередями. Появились первые убитые: впереди от нас метрах в пятидесяти на взгорке лежал убитый боец, а рядом с ним – предмет наших вожделений – винтовка. В батальоне винтовку имел лишь каждый пятый, остальные были безоружны. Уже три человека, пытавшиеся добраться до винтовки, были ранены (немцы держали этот бугор под обстрелом). Такой бой длился часов до шести вечера: мы стреляли из пулемета, немцы же после шквального минометного огня, лениво огрызались отдельными минометными выстрелами. По-видимому, участок нашей роты мало беспокоил их, но мы слышали, что по другую сторону деревни идет сильный огневой бой.