Красное солнце валькирии

– Ничего себе! Так Рейснер тоже на Балтийском флоте…

– Она и ее муж Федор Раскольников. История известная.

– А я, представляешь, почти ничего не знала о ней, только имя слышала, но не могла припомнить где.

– Лариса Рейснер – фигура знаменитая. А как ее платок мог оказаться в моей квартире? Она что, жила тут?

Софья покачала головой и рассказала все, что узнала.

За это время Протасов успел выпить две кружки кофе и съесть весь хлеб, который имелся в доме, включая сухари с маком.

– Как удачно, что твоя подруга химик. Такие совпадения не часты.

– Бывшая подруга, если честно, – хмыкнула Софья, – пыталась моего мужа увести, причем прямо у меня на глазах.

– А муж?

– А муж полгода назад наконец-то объелся груш.

– Он тебя или ты его?

– Я сама ушла, чем он был весьма удивлен. Не ожидал от жены-подкаблучницы такой прыти.

– Не кокетничай. На подкаблучницу ты ни разу не похожа.

– Это сейчас, а тогда у меня уже комплекс неудачницы начал складываться.

Софье не хотелось развивать тему их отношений с Кириллом, и Иван это понял.

– Я, кстати, тоже в разводе. Уже четыре года.

– А дети есть?

– Нет. Наташа не хотела. Она… как там… чайлдфри. То есть может, но не хочет по идейным соображениям.

– Это по каким же? – с интересом спросила Софья, слизывая с ложки мед.

– Она хотела жить для себя.

– Только для себя?

– Меня она считала ненадежным партнером.

Софья выгнула шоколадную бровь.

– Ты ей изменял?

– Некогда было. Но… я же моряк, а они, как известно, тонут.

Софья моргнула.

– Ты придумываешь. Она не могла так думать.

– Но думала. И даже говорила мне об этом.

– Вот дура!

– Она не дура. Просто – я потом понял – она меня не любила. Купилась на морскую романтику. Ну, типа, замуж за моряка – это же так интересно. Подружки обзавидуются. А как хлебнула нашей жизни…

– Сразу идейной чайлдфри заделалась?

– Ну как-то так. Это если без подробностей, а для сведения.

Софья улыбнулась и кивнула.

– Принято. Спасибо.

– Жаль, что нельзя выяснить, что было в том мешочке, – ставя на огонь новую порцию кофе, сказала она.

– И понять, каким манером все это оказалось в моей квартире, – подхватил Протасов, доставая из холодильника и нарезая толстыми кусками колбасу.

Он все никак не мог наесться.

Софья взглянула мельком и вынула из морозилки пачку пельменей.

– Ого! – обрадовался Протасов. – И ты молчала, что у тебя пельмени есть!

– Забыла, – оправдываясь, сказала Софья. – Жаль, сметана кончилась.

– Зато майонез остался. Я видел.

– Доставай! – скомандовала она.

Они сели за стол, и неожиданно для самого себя Иван рассказал то, о чем собирался молчать.

Вернувшись домой, он сразу понял, что в квартире в его отсутствие кто-то был. И это не следователь, который не стал бы вести себя как слон в посудной лавке.

Выслушав его, Софья задумалась.

Кому понадобилось снова приходить к Протасову? Убийце? Зачем? Во-первых, квартира была опечатана. Во-вторых, за ней могли установить наблюдение, а в-третьих, убийца, кажется, забрал то, зачем приходил. Или там еще что-то было?

И вдруг ей в голову пришла неожиданная, немного дикая мысль.

– Вдруг это был не убийца, а кто-то третий, который не знал, что все уже вынесли?

Протасов кивнул.

– Мне пришло в голову то же самое. Хотя странно. Следуя логике, получается, что этот третий не в курсе случившегося.

– И он не догадывался о том, что произошло убийство. Иначе побоялся бы идти. Может, они были сообщниками? Убитый и этот. Третий ждал первого с добычей и, не дождавшись, решил выяснить, что произошло.

– Ну хорошо, пусть так. Но квартира была опечатана! Он же не мог этого не заметить.

– Стрессанул! Не ожидал! Вошел, потому что хотел убедиться: все так, как кажется!

– То есть третий – человек неосведомленный и к тому же идиот. Квартира могла быть под наблюдением.

– А она была?

– Нет. Никто же не думал, что туда может заявиться кто-то еще.

Софья фыркнула.

– Менты вообще думать не умеют!

– Умеют. Просто появление третьего не укладывалось в схему.

– А много им вообще известно об этом деле, кроме того, что ты ни при чем? Или они тебя не посвятили?

– Не посвятили. Но кое-что я понял из вопросов. Поскольку на коробку они внимания не обратили…

– Как и на платок, – вставила Софья.

– То считают, что убитый стал жертвой криминальной разборки.

– А при чем тогда развороченная печь?

– По версии следствия, в печке прятали то ли деньги, то ли ценные вещи, о которых знали убитый и убийца. Первый решил кинуть подельника, тот об этом узнал и убил предателя.

– А следы посторонних предметов как же?

– В печке действительно находился посторонний предмет, они это выяснили и дальше копать не стали. Его вынес убийца, и на этом точка. Знаешь, даже к лучшему, что коробку и платок нашли не они.

– Не согласна. Рано или поздно они поняли бы, что ты невиновен, но продвинуться могли гораздо дальше, чем мы. У них для этого целый арсенал!

Протасов пожал плечами.

– Скорее, в полиции решили бы, что это мусор, и выкинули.

– Да почему? – возмутилась Софья.

– Иначе коробку и платок забрали бы сразу. Не может быть, чтобы их не заметили криминалисты.

– Они же не возле трупа лежали, ты сам говорил.

– Да какая разница! Профессионалы должны…