Красное солнце валькирии

– Да в любых смыслах. Иначе Протасов вряд ли стал бы ко мне обращаться.

– Он к вам обратился? Не поняла зачем?

– Хочет, чтобы вы передали мне все, что знаете, а я уговорил бы вас держаться от этой истории подальше.

Софья почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо. Ишь ты! Обращается к посредничеству следователя, а ей ничего не сказал! Ванька-Каин какой нашелся!

– Да что такого я узнала, чтобы все так возбудились? И почему Протасов со мной не поговорил, а сразу к вам апеллировать начал? Я что, крошка-малышка, чтобы за моей спиной меня защищать?

Басов сразу состроил виноватую мину.

– Простите, Софья Павловна, я просто неточно выразился. Это я убедил Ивана Сергеевича, что ваше несанкционированное участие зашло слишком далеко. Хотя, надо признаться, он сразу со мной согласился и сказал, что вы даже клятву ему давали на этот счет.

Клятву? Что за чушь! Обещание – не клятва! А впрочем, чего она так горячится? Как пионерка, которую не пускают на сбор макулатуры!

– А что касается защиты, – кашлянув, продолжил Басов, – поверьте моему опыту, защищать надо именно со спины. Так уж повелось, что туда обычно и бьют.

Прозвучало это так, что Софья сразу перестала беситься и взглянула на следователя повнимательнее. О себе говорит? Кто и когда ударил его в спину?

– Это вы меня простите, Сергей Владимирович. Не к месту развыступалась. Я все понимаю. Протасов решил, что ваше слово весомее и убедительнее, потому и обратился. Любопытство до добра не доводит, мне ли не знать. В детстве частенько прилетало от мамы именно за это. Хотя моя мама сама до ужаса любопытна. Представьте, многое я узнала как раз от нее.

– Тогда давайте все сначала. По порядку и максимально подробно.

– Давайте, – согласилась Софья и ощутила небывалое облегчение.

Домой она добралась, когда совсем стемнело. По пути несколько раз набирала Протасова, но телефон кавторанга не отвечал.

Наверное, наводит порядок в своей квартире и звонка не слышит. Еще вчера сетовал, что задержался с переездом, и хотел максимально ускориться.

Софья решила сначала приготовить ужин, а потом, если что, сходить за ним.

Так она и сделала, но в квартире Протасова было тихо.

Куда же он мог подеваться?

Непонятно почему, но ей вдруг стало страшно. Это было глупо, конечно. Ну что с Иваном может случиться? Скорее всего, это Басов так ее настроил своими страшилками.

Софья стала упорно прогонять страх, но получалось плохо. К тому же, пока ждала, незаметно для себя съела почти полбатона белого хлеба. Просто отщипывала кусок за куском и пихала в рот, стоя у окна и глядя туда, где должен был пройти Иван, возвращаясь домой. Беду она обнаружила, когда от сухомятки стала безбожно икать, и это стало последней каплей.

Софья схватила телефон и уже собралась набрать номер Басова, как сотовый, наконец, зазвонил.

– Ты что?! Ты где?! – завопила она, услышав голос Ивана.

– Софья, прости. Не мог ответить. На работу вызвали. Похоже, мой отпуск окончен.

– Так пять дней же еще!

– Пять дней – это по трудовому законодательству, а по присяге – встал и пошел.

– Так и что теперь? Снова на три недели?

– Нет, пока я в расположении. Но приходить буду поздно. Ты как, не против?

Спрашивает, не против ли она? Вот чудила! Да она «за» всеми четырьмя лапами!

– Поздно – не беда.

Она чуть было не сказала – «это не худшее». Удержалась. Не стала волновать человека. Неужели начинает привыкать к роли подруги моряка? Вот уж никогда бы не подумала!

Услышав ее ответ, Протасов так обрадовался, что обещал звонить по сто раз на дню. Ну если не сто, то два раза обязательно: в обед и перед тем, как соберется домой. Подойдет?

Ей подошло.

– А сегодня, прости, не смогу вернуться. У нас тут внештатная ситуация. Разгребаю.

– Тогда до завтра, – ответила Софья и прямо почувствовала, как где-то далеко Протасов облегченно вздохнул.

Чтобы протолкнуть в желудок съеденный хлеб, она заварила чай с имбирем и выдула три чашки.

Ну и молодец же ты, Софья Павловна! Хорошо худеешь! Просто замечательно! Если продолжать в том же духе, недели через две Протасов тебя обхватить не сможет!

Тут еще не к месту вспомнился сексапильный гарнитурчик, купленный с мыслью произвести фурор. Он так и лежал нераспакованным.

Когда до него, наконец, дойдет, она не влезет ни в трусы, ни в лифчик! А ведь кучу денег потратила!

Развлекаясь мыслями об ужасающих последствиях своего обжорства, она умылась и легла. Почти успокоенная.

Ее разбудило нервное поскребывание в дверь, не в ту, что вела на площадку, а в квартиру.

Софья вздрогнула и села на диване, машинально взглянув на часы. Половина третьего.

Что такое? Протасов ключ потерял? Не похоже на него.

Ступая на цыпочках, она подошла к двери и прислушалась. В коридоре кто-то прерывисто дышал и даже как будто всхлипывал.

Помедлив, она отворила и в тусклом свете лампочки увидела Рудольфа.

Великолепного красного пальто и капора на нем не было. Сжавшись и трясясь всем телом, он предстал перед ней в пижамных штанах, разрисованных морковками, и розовой кофте с короткими рукавами. Рассмеяться Софья не посмела, потому что на лице Рудольфа ясно читался ужас.