Красное солнце валькирии

– Что случилось? – спросила она, вглядываясь в горящие лихорадочным огнем глаза.

Бедный Рудольф смог только пошевелить синими губами и слабо взмахнуть рукой, указывая куда-то на северо-запад.

Догадавшись, что бомж в шоке, Софья молча втянула его в квартиру и захлопнула дверь. Рудольф сполз по стене и остался сидеть. Его била крупная дрожь.

Она метнулась в кухню и принесла налитый доверху стакан водки.

– Пей.

Рудольф выпил и словно не заметил, продолжая жаться к стене. Софья присела на корточки и тряхнула его за плечо.

– Ты можешь рассказать?

Рудольф кивнул.

– Погодите минуту. Оклемаюсь.

– Закусывать будешь?

– Нет. Еще водки принесите.

– Не принесу. Ты же свалишься сразу и заснешь.

– Тогда воды.

– Это пожалуйста. Только давай лучше в кухню. Там разговаривать сподручнее.

С трудом поднявшись, бедолага проковылял в кухню и свалился на стул. В воздухе сразу запахло нестерпимым бомжацким духом. Софья поставила перед Рудольфом кружку и села поодаль, стараясь дышать через раз.

Выпив воды, Рудольф наконец немного пришел в себя и поведал, заикаясь, что спать в своем логове он лег позже обычного, за полночь, по банальной причине – зачитался.

– У Гессе я особенно обожаю «Игру в бисер». Такая, знаете ли, отточенность слога и стиля! Я ценю ее гораздо выше «Степного волка», хотя темы книг близки.

Софья вздохнула, но перебивать не стала. Рудольф спохватился и заговорил быстрее.

– А через малое время меня разбудили какие-то странные звуки со стороны соседнего подъезда.

Софья насторожилась. Соседнего?

– Вначале я подумал, что у Зои Модестовны очередной приступ черной меланхолии. Иной раз она весьма шумлива бывает, я рассказывал. Но тут до меня донесся вскрик. Негромкий. И короткий. Такой… даже не знаю… безнадежный. Я испугался.

Рудольф сглотнул и посмотрел на Софью умоляюще.

– Только под закуску, – предупредила она.

– Грасьяс, – поклонился Рудольф и одним махом опрокинул в себя стакан, снова налитый до краев.

Софья пододвинула сковородку с холодной картошкой и сунула ему вилку.

Рудольф жадно припал к еде. Софья ждала, понимая, что бомж пытается справиться со своим состоянием.

– Простите меня. Обычно я вовсе не так бесцеремонен. Понимаю, что мое поведение – моветон и все такое, но кроме вас не сообразил, к кому пойти, – проговорил он наконец, вытирая рот рукавом.

– Так что случилось-то?

– Зоя Модестовна мертва.

Софья крепко сжала губы.

– Убили ее. Причем ужасным образом. Сначала ударили по голове, а потом беззащитную задушили.

Она разжала губы и медленно выдохнула.

– Я пришел слишком поздно.

– Пришел бы раньше, лежал бы рядом, – проговорила Софья.

Рудольф мотнул лохматой головой.

– Я тоже подумал об этом в первое мгновение, чего теперь стыжусь.

– А убийцу видел?

– Нет, конечно. Никого уже не было. Только Зоя Модестовна.

– Кто это мог быть? Из ваших? Может, она поссорилась с кем-то?

– Господь с вами! Мы же не слабоумные! Если кто-то из нас совершит преступление, хана всем! Нет! Эту вероятность я считаю близкой к нулю! Итс импосибл!

– А что взяли? Пропало что-то?

– Честно говоря, я не мог производить осмотр! Это было слишком! Я просто бежал быстрее лани, быстрей, чем заяц от орла! Как лермонтовский Гарун с поля брани! Очнулся под вашей дверью. В коридор, простите, проник по привычке, на автомате.

– Тогда пошли вместе.

– Ни за что! Меня кондрашка хватит, если снова туда попаду.

– Тогда звоним в полицию.

– Майн гот! Меня же сразу упекут! Причем навеки!

– Слушай, Рудольф. Ты взрослый и умный человек.

Тот взглянул с сомнением.

– И должен быть готов к тому, что тебя заберут и разбираться не станут. Поэтому давай попробуем осмотреть место преступления, чтобы у тебя появился хоть малюсенький шанс не сесть за убийство. Вдруг мы сможем найти улику, которая укажет на преступника.

– Вы имеете правоведческое образование?

– Нет, но теперь об этом жалею. Сам посуди, одной мне не справиться. Я не смогу определить, что пропало, а это может стать подсказкой. Тогда легче будет от ментов отбиться.

Все еще сомневаясь, Рудольф сжевал кусок сыру, выпил еще один стакан воды, а потом наконец собрался с силами и гордо встряхнул головой.

Запахло так сильно, что Софье пришлось задержать дыхание.

А она-то думала, что принюхалась.

– Хорошо. Я готов. Как говорится, двум смертям не бывать, а одной не миновать.

Софья побежала одеваться, а, выходя, прихватила плед для Рудольфа и две пары хозяйственных перчаток. Пригодятся.

Зоя Модестовна лежала на спине, вытянувшись во весь рост. Софья ожидала увидеть тощенькую старушку, но бомжиха оказалась большой и толстой дамой лет семидесяти на вид, не больше.

«Конечно, с одного раза такую зашибить непросто», – подумала Софья, удивляясь, что так хладнокровно рассматривает труп.

Рудольф жался к ней, как ребенок к мамке, и всхлипывал.

– Осмотри все хорошенько и попытайся выяснить, пропало ли что-нибудь из вещей, – протягивая ему перчатки, приказала Софья.

С трудом оторвавшись от своей защитницы, Рудольф стал осматривать чердак, заставленный старой мебелью и закиданный рухлядью, собранной, казалось, со всего города.

Софья присела у трупа.

– Рудольф, а чем ее могли ударить?