Красной нитью

А отец уже перевел взгляд на жену, расставляющую посуду на столе:

– Чаги, ты не видела мои очки? Я, кажется, опять потерял их…

Мин А прыснула, а Ми Сун посмотрела на супруга с улыбкой:

– Если ты про те очки, что сейчас у тебя на лбу – то, конечно, я их вижу!

– Ох! Вот я рассеянный! – Нам Джун наощупь нашел искомое и вернул на переносицу. – Хотел поработать, но, кажется, пришел сюда вовремя!

– Да, дорогой! Сейчас будем кушать! Садитесь за стол. Дел сегодня много!

Через пару минут они уже дружно завтракали, попутно обсуждая перечень дел, которые нужно было сделать в первую очередь.

Вскоре женщины отправились в салон, а отец семейства и, по совместительству, юбиляр, остался дома – ждать сына, который вот-вот должен был появиться, уже при полном параде.

И, действительно, Кён Мин скоро приехал на своем «лексусе» – невероятно торжественный в своем темном костюме, с белоснежной рубашкой и дорогим галстуком.

Нам Джун в который уже раз залюбовался парнем. Музыкант всегда гордился тем, каких прекрасных детей создали они с его любимой Ми Сун. Близнецы практически никогда не огорчали родителей, хотя назвать их слишком послушными или покорными было нельзя – живые, подвижные, смышленые, в школе они неизменно собирали вокруг себя компанию друзей. Но, даже проказничая, не переходили разумных границ, умея остановиться вовремя.

Поэтому и в жизни нашли свое место достаточно легко. Конечно, Нам Джун прекрасно понимал, что работа сына связана и с опасностью, и с ответственностью. Но когда юноша заявил, что хочет поступить в полицейскую академию, родители не возражали. Только Ми Сун сказала:

– Ты же понимаешь, сынок, что легко не будет? В нашем мире еще очень много тех, кто не хочет жить по правилам…

– Да, омма, – спокойно ответил Кён Мин. – Но ведь ты тоже работаешь в полиции…

– Поэтому и говорю тебе сейчас, что нужно трижды подумать, твое ли это?

– Я готов ко всему, мама, – заверил парень.

Отец и сын сидели в гостиной и негромко беседовали, когда вернулись их женщины – с умелым макияжем, красивыми прическами.

Ми Сун одобрительно оглядела сына, поцеловала его в щеку и ушла надевать праздничное платье.

А Мин А, радостно взвизгнув, повисла на шее брата:

– Малы-ыш! Ты такой красивый сегодня!!!

Он подхватил девушку обеими руками, так, что ее ноги повисли в воздухе и, притворно сдвинув брови к переносице, прорычал:

– Кто это тут «малыш»?! – и принялся щекотать сестру.

Мин А захохотала, вырываясь, а потом уже серьезно взглянула на брата сияющими глазами:

– Правда, Кён Мин! Мой братик сегодня – просто отпад!!

Парень фыркнул:

– Это так сейчас переводчики изъясняются?!

– Ой, да ладно! Я ему комплимент делаю, а он еще и не доволен! Ты только посмотри на него, аппа!

– Кто сказал – недоволен! Очень доволен! – заверил парень. И легонько щелкнул девушку по носику. – Иди уже, наряжайся, нуна! А то уедем в ресторан без тебя!

– Ну, уж нет! И не мечтай, братик! Куда ты без меня! Я чувствую, что сегодня весь вечер буду отгонять от красавчика-братца влюбленных девиц!.. – и тут же увидела, как с лица брата сползла беспечная улыбка, и что-то такое появилось в выражении красивого лица, что девушка готова была прикусить себе кончик языка – ляпнула, не подумав, но, кажется, попала в яблочко. И, чтобы не усугублять еще больше, отодвинулась от брата и, прочистив горло покашливанием, сказала. – Ну… Я пошла наряжаться!

– Давай, принцесса! – сказал отец, и девушка упорхнула в свою комнату, где уже дожидалось ее прелестное платье и украшения.

Через полчаса вся семья выехала из дома: Кён Мин – на своей машине, а родители и Мин А – на семейном автомобиле.

В ресторане все было готово вовремя. Вот уже и гости начали съезжаться. Родители стояли у входа в банкетный зал, нарядные, красивые, и встречали музыкантов с их семьями.

Столы были накрыты и расставлены таким образом, что составляли широкий полукруг, обрамляя просторную площадку для танцев перед небольшой сценой, на которой стояли пара микрофонов и – в глубине – черный рояль с поднятой крышкой, за которым уже сидел приглашенный музыкант. Он и наигрывал сейчас какую-то легкую, ненавязчивую мелодию, создавая фон для разговоров собравшихся музыкантов и их жен.

К этому моменту уже прибыли семьи Чи Мина, Хо Сока и Юн Ги. Но, как ни скользила взглядом по залу Мин А – не могла увидеть старшего сына Шин Юна. Юн Сока не было на празднике – видимо, у известного хирурга опять было дежурство в госпитале, а то и операция.

Юн Сок всегда нравился девушке, еще с юности, когда она впервые обратила внимание на серьезного зеленоглазого парня, который вовсе не замечал «мелких». Правда, это скорее была первая влюбленность юной девушки, только-только входящей в пору расцвета. Позже, когда жизнь окончательно развела их всех по своим тропинкам, Мин А поняла, что вряд ли бы из этого что-то получилось. Но сейчас, сама не осознавая, все-таки обшаривала лица мужчин, ища одно-единственное лицо. Которого здесь как раз и не было.